Саламанкская пещера - [2]

Л е о н а р д а. Откуда вы, милый друг?

С т у д е н т. Я саламанкинец, сеньора моя, то есть я хочу сказать, что я из Саламанки. Я ходил в Рим с дядей, и он умер на дороге, в середине Франции. Тогда я пошел один; я решился возвратиться в свою землю. В Каталонии меня ограбили слуги или товарищи Роке Гинáрде[3]. Сам он был в отсутствии, а будь он там, он не позволил бы обидеть меня, потому что он очень учтив, честен и даже милостив. Теперь застала меня ночь у ваших святых дверей; я такими их считаю и прошу помощи.

Л е о н а р д а. Кристина, право, этот студент возбуждает во мне сострадание.

К р и с т и н а. Да и меня уж берет за сердце. Оставим его ночевать у нас; от излишков замка можно прокормить целый полк, говорит пословица; я хочу сказать, что остатками нашей провизии он может утолить свой голод, и, сверх того, он поможет мне щипать живность, которая в корзине.

Л е о н а р д а. Однако как же это, Кристина? Ты хочешь, чтобы у нас в доме были свидетели нашего легкомысленного поведения?

К р и с т и н а. Ну, кажется, от него слова-то, как от рыбы, не скоро дождешься. Подите сюда, друг мой! Умеете вы щипать?

С т у д е н т. Как это — «умею щипать»? Я не понимаю, что значит «щипать». Мне кажется, ваша милость хочет посмеяться над моей ощипанностью. Так уж это зачем же? Я и сам признаюсь, что я величайший оборванец в мире.

К р и с т и н а. Нет, совсем не то, по душе вам говорю; я хотела только знать, сумеете ли вы ощипать две или три пары каплунов.

С т у д е н т. На это, сеньоры, я могу вам ответить, что я, по милости божией, имею ученую степень бакалавра Саламанки; я не говорю, чтобы…

Л е о н а р д а. Да, коли так, кто же может сомневаться, что вы сумеете ощипать не только каплунов, но и гусей и дроф! А хранить тайну — г как вы насчет этого? Не нападает ли на вас искушение рассказывать то, что вы видите, предполагаете или думаете?

С т у д е н т. Вы можете пред моими глазами перебить людей побольше, чем баранов на бойне, и я все-таки не раскрою губ, чтобы проронить хоть одно слово.

К р и с т и н а. Итак, зажмите ваш рот, привяжите шнурком ваш язык, навострите ваши зубы и пойдемте с нами, и вы увидите тайны и будете есть чудеса, и можете потом на соломе протянуть ноги во всю длину постели.

С т у д е н т. Это ровно в семь раз больше того, что мне нужно; я не жадный человек и не избалован.

Входят сакристан Репонсе и цирюльник.

С а к р и с т а н. Да будут благословенны антомедоны[4] и кондукторы повозок наших удовольствий, лучи в наших потемках, и две взаимные склонности, которые служат базами и колоннами любовной фабрики наших пожеланий.

Л е о н а р д а. Ведь вот только это и противно в тебе, Репонсе: говори ты, как все говорят, чтоб тебя понять можно было, и не заносись ты так высоко, что тебя не достанешь.

Ц и р ю л ь н и к. Вот у меня это дело идет настоящим порядком; моя речь льется гладко, как подошвы у башмака: хлеб вместо вина, и вино вместо хлеба, или вообще как следует выражаться…

С а к р и с т а н. Да, но только в том и разница между сакристаном-грамматиком и цирюльником-романсистом[5].

К р и с т и н а. Для того, что мне нужно от моего цирюльника, он знает по-латыни очень довольно и даже больше, чем у Антоньо де Небриха[6] вычитать можно; да и нечего теперь спорить ни о науках, ни об уменье говорить; пусть каждый говорит если не по-ученому, то как умеет; и пойдемте, примемся за работу, нам еще много нужно сделать.

С т у д е н т. И много щипать.

С а к р и с т а н. Кто это, этот добрый человек?

Л е о н а р д а. Бедный студент саламанкский; он просит пристанища на эту ночь.

С а к р и с т а н (вынимая деньги). Я дам ему два реала на ужин и ночлег, и пусть идет с богом.

С т у д е н т (принимая деньги). Сеньор сакристан Репонсе, принимаю и благодарю вас за милость и милостыню. Но я молчалив и сверх того беден, что и нужно для этой сеньоры девицы, у которой я в гостях; и я клянусь, что… что уж в эту ночь не уйду из этого дома, хотя бы даже весь свет меня гнал. Ваша милость, доверьтесь каторжному человеку моего пошиба, который довольствуется ночлегом на соломе. Что же касается до ваших каплунов, то пусть их щиплет турка, и подавиться бы вам ими.

Ц и р ю л ь н и к. Мне кажется, он больше мошенник, чем бедняк. У него такой вид, как будто собирается поднять весь дом вверх дном.

К р и с т и н а. Что бы там ни было, а эта смелость мне нравится; пойдемте все и по порядку примемся за дело; бедняк будет щипать и будет молчать, как за обедней.

С т у д е н т. Уж верней сказать: как за всенощной.

С а к р и с т а н. Этот студент меня пугает; я бьюсь об заклад, что он знает по-латыни больше меня.

Л е о н а р д а. Оттого-то он, должно быть, такой и смелый. Но не раскаивайся, мой друг, в своей благотворительности, потому что это во всяком случае, дело хорошее.

Уходят все.

Сцена вторая

На улице.

Входят Панкоасьо и кум его Леонисьо.

К у м. Я сейчас же заметил, что колесо у нас сломается. Но извозчики все без исключения народ упрямый; если бы он поехал в объезд, а не прямо через этот овраг, мы были бы за две мили отсюда.

П а н к р а с ь о. Для меня эта беда не большая; мне гораздо приятнее возвратиться и провести эту ночь с моей женой Леонардой, чем на постоялом дворе. Ведь она, несчастная, чуть не умерла сегодня вечером от горя, что я уезжаю.