Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [21]

«не желаю стать епископом»), но скорее неосознанным протестом удалившейся от мира личности против беспокойной жизни честолюбца-карьериста. Саладин был из породы тех людей, которые отмечены печатью величия. И все же, хотя после удачного начала своего пути он не упускал ни малейшей возможности укреплять свою власть, имеется большое сомнение в том, встал бы Саладин на эту стезю, если бы не настоятельные уговоры его друзей. Бедная событиями юность могла вполне перейти в спокойную старость, и Саладин мог просто остаться Саладином из Дамаска, и тогда его малоизвестное имя так и не смогло бы приобрести европейское произношение.

Маловероятно также, что он мог бы стать известным ученым или поэтом. Если судить по его зрелым годам, литературные вкусы Саладина не шли дальше богословия. Конечно, он любил поэзию, но ему в большей степени нравилось вести богословскую полемику. Изучение священных традиций и проверка текстов, формулировки канонического права и объяснения отрывков из Корана, отстаивание истинного правоверия – все это приносило ему несказанное удовольствие. Так же как и его отец Айюб, Саладин был прежде всего предан исламу и в Дамаске имел большие возможности укрепляться в вере. Обучение в те дни означало вооружить себя богословскими знаниями, что было важнее всего. И люди толпами прибывали с Запада, из Самарканда и Кордовы учить и обучаться в мечетях и медресе Дамаска. Они приносили с собой знания других стран, иные обычаи и иные искусства. Возможно, Саладин сидел и слушал в западном углу Большой мечети Омейядов, когда Ибн Аби-Усрун читал там свои лекции. У него не могло быть лучшего учителя, кроме как того, что был первым педагогом своего времени и выделялся своими талантами. Нур ад-Дин не только взял его с собою в Дамаск, но основал в большинстве крупных городов Сирии училища, чтобы он мог там преподавать, и его чудесный дар открылся бы всем. Он стал судьей в Месопотамии, что свидетельствует о верности Саладина прежним связям. Когда старик ослеп, юноша из Дамаска, ставший величайшим из султанов, не позволил лишить его почетной должности.

Доказательством замкнутого образа жизни Саладина в юности и в пору взросления служит косвенный факт, что приводит ученый-ориенталист И. Деренбург. Усама ибн Мункыз, который провел в Дамаске почти все десятилетие с 1154 по 1164 г. и поддерживал тесные связи при дворе, когда ему случалось там бывать, ни разу не упоминает о юноше. Когда наконец в 1174 г. он встретил Саладина, ему должны были его представить. Находись он постоянно при дворе, Усама должен был бы знать его. В то же время следует помнить, что арабскому полководцу в начале его пребывания в Дамаске было от шестидесяти до семидесяти лет, и он вряд ли обратил бы внимание на какого-то молодого человека. К тому же старый поэт с импульсивной богемной натурой не мог иметь общих интересов с уравновешенным по характеру юношей, который предпочитал общаться со священнослужителями. Возможно, Саладин видел в образе жизни Усамы предупреждение для себя, а престарелый араб вполне мог считать благоразумного сына коменданта не более чем педантом.

Тот факт, что Саладин, впоследствии ставший известнейшим полководцем своего времени, ничем особым не проявил себя вплоть до 25-летнего возраста, довольно любопытен. Достаточно только вспомнить, что его дядя Ширкух, который побудил Саладина к участию в жизни общества, был правой рукой Нур ад-Дина, его способным и честолюбивым военачальником. Поговаривали, как пишет Ибн аль-Асир, что он был помощником правителя во власти. Когда в 1159 г. Нур ад-Дин был уже при смерти после тяжелой болезни, что приковала его к больничной койке в Алеппо на несколько месяцев, Ширкух, ставший тогда, без всякого сомнения, первым вельможей Сирии, уже собирался взять власть в свои руки. Ему помешал это сделать благоразумный Айюб, который предлагал не спешить, поскольку было неясно, закончится ли болезнь смертельным исходом, или правитель выздоровеет. В 1160 г. Ширкух возглавил караван паломников из Дамаска в Мекку, обустроив все предприятие с небывалой роскошью. Однако в его сияющей свите мы не видим Саладина, несмотря на всю религиозность последнего и понимание им того, что хадж для мусульманина – высший акт благочестия. Конечно, Ширкух играл выдающуюся роль во всех войнах Нур ад-Дина; в 1162 г. он отвоевал у франков Харим, овладел 50 сирийскими крепостями. В результате владения сына Занги расширились до Мараша на границе с сельджукским Римским (Иконийским) султанатом на севере и до Банияса у подножия горы Хермон и Бусры в Хауране на юге.

Саладин не участвовал в этих походах. Если бы он, хотя бы в малейшей степени, имел отношение к каким-либо военным действиям, мы можем быть уверены, что его биографы рассказали бы об этом. Так продолжалось до тех пор, пока Ширкух не совершил известную экспедицию в Египет, и вот тогда будущий «Султан всех мусульман» покинул свое добровольное затворничество и решительно занял место своего дяди – как истинный наследник Занги и защитник ислама.

Глава 6 Завоевание Египта 1164—1169

На протяжении двух столетий Египет находился под владычеством династии халифов-еретиков, которые хвалились своим происхождением от Фатимы, дочери пророка Мухаммеда, и потому стали известны как Фатимиды. Они исповедовали особую мистическую философию шиизма, которая учила о воплощении Божественного Разума в имамах, которые произошли от Али и Фатимы, и верили в пришествие Махди, последнего духовного вождя из того же избранного рода. Тем не менее большинство египтян были строгими последователями учения великого суннитского имама Мухаммада аш-Шафии, чья могила в пустыне к югу от Каира до сих пор является местом глубокого почитания. Однако фатимидским халифам удалось довольно легко навязать свою власть народу Египта, привыкшему повиноваться и податливому в вопросах веры. Несколько поколений прожили при правлении этой династии, и никто не бросил ей вызов среди мусульманских государств. Флот Фатимидов боролся за господство в Средиземном море с флотом халифов Кордовского халифата в Испании. Фатимидам удалось овладеть Сицилией (еще в 827–878 захваченной арабами, но в 1061–1091 Сицилия была захвачена норманнами из Южной Италии), и они также совершали набеги на Сардинию и Корсику. Корабли Фатимидов выходили в Красное море и Индийский океан; и даже, пройдя через Гибралтар, плавали вдоль побережья Западной Африки. Их караваны торговали с Азией и Европой, их купцы проникли в сердце Африки вплоть до озера Чад. Их армии контролировали Сирию и Аравию, как и Египет, и постоянно тревожили своих одряхлевших соперников – правоверных аббасидских халифов Багдада. Их большие богатства, накопленные в результате широкой торговли с Индией, которые шли через таможни к купцам Венеции и Пизы, были просто сказочными, если доверять поразительным описям драгоценных камней и иных сокровищ, принадлежавшим перу арабских историков. Роскошь и расточительность двора Фатимидов поражали иностранных послов. Стены, городские ворота и мечети Каира отражают представление его правителей о том, как должен выглядеть царский город во всем своем великолепии. Однако сохранились лишь фрагменты былых прекрасных памятников архитектуры, а декор их утрачен.