Саладин, благородный герой ислама - [75]

Между тем необходимо было разрешить конфликт между Ги де Лузиньяном и Конрадом Монферратским. Присутствовавшие на тот момент епископы собрались и нашли компромисс. Они предложили, чтобы Гй де Лузиньян сохранил свой титул короля Иерусалима без права передачи его своим наследникам и чтобы Конрад Монферратский после смерти Ги де Лузиньяна унаследовал иерусалимскую корону. Кроме того, французскому и английскому королям предлогалось торжественно обновить свой договор о союзе, честно делить земли и добычу, захваченные у мусульман и поддерживать друг друга в борьбе с общим врагом каждый раз, как только это будет необходимо. Оба монарха одобрили эти предложения епископов, и два претендента на иерусалимский трон согласились с ними, найдя в нем для себя определенные выгоды. Конрад Монферратский по просьбе короля Франции вернулся и занял свое место среди крестоносцев. В конце концов решили, что если уж под Акрой собралось триста тысяч христиан, то с Саладином нужно воевать.

Саладин сумел извлечь выгоду из раскола и нерешительности своих противников. Он получил значительное подкрепление. С набранными в Месопотамии войсками прибыл Муджахед ад-Дин Беренкаш, Алем ад-Дин Корджи Сайф ад-Дин Сукор пришел с египетской армией, а другие эмиры привели войска из Хаурана и Мосула. В Акре Каракуш приказал вырыть новые рвы и восстановить разрушенные укрепления. Наконец вновь наступившее лето позволило армиям начать более активные действия. Начиная с первых дней июня 1191 года, атаки и контратаки умножились. Среди этих непрерывных сражений военные ордена были близки к тому, чтобы вовсе прекратить свое существование, потеряв в бою всех своих рыцарей, если бы они не пополнялись прибывшими из Европы крестоносцами. Большое число молодых дворян, высадившись на ливанский берег, вступало в орден храма Святого Иоанна. Прежде чем посвятить себя аскетической жизни, они проходили испытательный срок в войсках. Так, например, Робер де Сабле, который командовал флотом Ричарда Львиное Сердце, стал тамплиером уже после своего прибытия под Акру. Великие деяния, которыми он прославился в Испании и на Сицилии, позволили ему не проходить испытательный срок; как только он пожелал вступить в ряды тамплиеров, он тут же был принят и вскоре занял в ордене самое высокое положение, ибо именно его избрали великим магистром, место которого было вакантно вот уже восемнадцать месяцев.

Самым кровавым днем было 2 июля 1191 года. Французам удалось разрушить часть Проклятой Башни, которая представляла собой лучшее звено в обороне мусульман. Филипп Август приказал воздвигнуть «напротив нее мощный камнемет, прозванный «Злым соседом», который бомбардировал город огромными булыжниками, но защитники тоже не дремали и соорудили свой, не менее опасный, камнемет, получивший благодаря искрометному французскому юмору прозвище «Злой кузен». Рядом со Злым соседом Филипп Август велел построить другие осадные машины, и сам стрелял из арбалета по мусульманам». Как только брешь была пробита, христиане бросились яростно атаковать город. Но Саладин был тут как тут. Он посылал отряд за отрядом, разжигая пыл солдат во имя священной войны и выкрикивая: «О сыны ислама!» Каждый раз, когда он смотрел на Акру, внезапно выплывающую вдали из облака дыма и пыли сражения, представляя себе, какие беды пришлось испытать этому городу, какие страдания вынесли его защитники, он устремлялся в самую гущу схватки, увлекая за собой войска. До самой ночи Саладин не покинул поле битвы, принимая только лечебное снадобье, которое предписал ему врач. О ужасный кровавый день 2 июля 1191 года! Несмотря на чудеса храбрости, проявленные наемниками Филиппа Августа, мусульмане получили преимущество, ибо христиане вынуждены были покинуть стены Акры, на которые они влезли, не озаботившись о должном подкреплении, что спасло осажденных. В тот день крестоносцы потеряли своих лучших людей, а их самые мощные осадные машины были сожжены. Но Саладин, несмотря на свою победу, потерял всякую надежду. Начальники мусульманского гарнизона тем вечером передали ему лаконичную записку: «Мы так истощены, что если завтра вы не сможете нас освободить из кольца франков, мы будем вынуждены капитулировать без всяких условий и просить только о том, чтобы нам сохранили наши жизни». Никогда более печальная новость не достигала ушей мусульман, ибо в городе Акре были собраны все средства для защиты побережья, Иерусалима, Дамаска, Алеппо и даже Египта. На рассвете следующего дня Саладин предпринял бесплодную попытку помочь Акре. Он потерпел неудачу. «Франкская пехота, — пишет Баха ад-Дин, — под защитой своего последнего оборонительного укрепления встала стеной. Некоторым из наших удалось проникнуть в их лагерь, но они столкнулись там с несокрушимым противником. Один огромного роста франк, взобравшись на парапет, отбивался от наших солдат в одиночку, его товарищи передавали ему камни, которые он бросал в наших. В него попало более пятидесяти стрел и камней, но несмотря на страдания от ран, он продолжал отбивать атаки мусульман до тех пор, пока не сгорел, заживо загоревшись от сосуда с зажигательной смесью, брошенной в него одним из наших воинов. Также видели одну женщину, облаченную в зеленую мантию и вооруженную деревянным луком, из которого она стреляла без остановки. Она уже была ранена несколькими нашими, когда один мамлюк наконец убил ее. Ее тело отнесли к Саладину, который был удивлен смелостью этой христианки».