Сакура на краю вулкана - [56]

- Элин, - он остановил её у невысокой кованой ограды.

Свет фонаря оказался где-то позади, потому мужчина всматривался в её бледное уставшее лицо и практически не видел его. Сам он выглядел не лучше, хотя внутренне был до безразличия спокоен.

- Может, поедешь домой? Мы завтра поговорим, - тихо предложила Элин, потому что безумно волновалась за него.

Конечно, Маргарита убедила испуганную девушку, что с Тадеушем всё в порядке и он едва ли пострадал больше, чем сама Адалина. Но её не отпускало нервное чувство тревоги.

- Скажи мне, Элин, разве человек при нехватке дыхания, хотя бы из инстинкта самосохранения, не попытается избавиться от того, что перекрывает кислород? Или он сразу грохнется в обморок? – ровно, совершенно без единой эмоции выговорил мужчина, полностью игнорируя её предыдущие слова.

Девушка осторожно положила ладонь на холодное железо ограды, будто искала опору, и так же осторожно попыталась начать своё оправдание:

- Но он ведь не заметил.

- Зато заметил я. И тебе сильно повезло, что до него сразу не дошёл смысл твоей театральной выходки с потерей сознания, – тон его голоса стал выше на единицу, но эмоций в нём, как и прежде, было не найти.

- Извини, - виновато прошептала она, - я так сильно испугалась и просто не подумала об этом. Решила, что нужно помочь.

- Ты уже помогла, когда оставила в галерее лоскут от своего платья.

- Я и не думала, что получится, такой шифон ужасно плохо рвётся, - с мимолётной улыбкой пробормотала Элин.

Она предполагала, что когда вырвется немного вперед, то Эзра резко схватит её и с силой дёрнет обратно. С помощью этого ей бы удалось так стать на подол платья, что могла бы оторваться целая полоска. Но девушку со злостью ударили об стену, поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы одновременно с ударом оттоптать себе низ, натягивая тонкую ткань и пытаясь хоть немного отделить её от крепкого шва.

Тадеуш окинул девушку долгим взглядом бледно-голубых глаз. Как теперь выяснилось, Адалина неоправданно рисковала в любом случае, за что заработала множество царапин и сильных ушибов на своей хрупкой спине. Заметь Эзра и эту выходку, он бы…впрочем, молодой мужчина не стал продолжать свою мысль. Последнего оказалось достаточно для начала того разговора, ради которого он окликнул девушку.

- Теперь я понимаю, что значит твоя решительность, - негромко, даже, казалось, неуверенно произнёс Тадеуш, - и впервые я столкнулся с ней тогда, на крыше клуба. Именно в тот раз мне следовало послушать тебя и действительно сдержать своё обещание, чтобы не жалеть о собственной глупости. Не случись всей этой хрени сегодня, до меня бы так и не дошла простая истина твоих слов. Мы действительно из разных миров, и в своём я тебя видеть не хочу. На этот раз можешь мне поверить, не только я сам, но и никакая часть моей жизни тебя больше не коснется. Обещаю.

Он слишком долго думал над своим решением, поэтому так лаконично высказал его вслух. Натан, наверное, ответит, что брат у него полный кретин, но так ничего и не поймёт. Потому что Маргарите повезло выбрать себе в мужья человека, который занимается легальным бизнесом. Который в ярости не калечит своих подчиненных. Который понятия не имеет, сколько ящиков с оружием стоит в четвёртом ангаре у причала.

Лучше он будет тридцать раз кретином в глазах семьи, сотню раз последним уродом в глазах Адалины, но никогда не увидит у её виска дуло пистолета. Тадеуш сам для неё опасность, его жизнь для неё опасность, а взаимные чувства – самая большая опасность, какую только можно себе представить. Все эти элементы мужчина непременно уберет, уже убрал, потому что всегда умел решать свои проблемы.

Элин смотрела на него широко открытыми глазами и не могла вымолвить ни слова. Только сердце говорило громко, надрывно, задыхаясь в своих тяжелых сжатых постукиваниях. А потом она увидела его широкую спину, и красные пятна на белизне рубашки, и руки в карманах. Девушка не знала, что в одном из этих карманов он со всей силы сжимает лоскуток зеленой ткани.

- Это потому что я слабая, да? – вымолвила она вдогонку его удаляющейся фигуре, не понимая, почему по щекам потекли мокрые дорожки, а голос стал надрывным.

Он услышал её слова и остановился в шаге от своего серого автомобиля.

- Нет, Элин, это потому что я не такой сильный, каким кажусь.

Между ними тягучей невидимой пеленой повисла тишина, но лишь на мгновение, потому что её неожиданно разорвал громкий выкрик:

- Ты трус, Тадеуш Моор!

- Что? – он резко развернулся, и фонарь осветил его удивлённое лицо.

- Трус, - чуть тише отозвалась Элин и не смогла сдержать всхлипа.

А когда закрыла побледневшими ладонями своё лицо, чтобы никто в мире не видел её слез, почувствовала, как сильные руки крепко прижимают к большой тёплой груди. Где-то в ней быстро билось оттаявшее сердце.

Для него, чьи чувства так старательно укрылись под застывшим слоем лавы, чьи ощущения так тщательно отгородились стеной обсидиана, было невыносимо смотреть на то, как этой светловолосой девушке становится больно. Она не проронила ни одной слезинки, когда замирала от дикого страха в том чёртового погребе, не издала ни единого всхлипа, когда пару часов, уже в поликлинике, отходила от полученного шока. И то, что не смогли сделать все эти ужасные события, сделали его слова.