Сакен Сейфуллин - [6]

Больше ничего не сказал учитель. Но в душе у Сакена крепла надежда увидеть город, продолжить учебу.

Казахские аулы — на джайлау. Но уже близится осень, хмурится небо. В дни каникул Сакен пристрастился к охотничьему ружью отца. С приближением осени он все реже и реже выходит в степь. И мать с тревогой поглядывает на него. Что будет с ее красавцем сыном? Она отгоняет от него злых духов, она гордится им. Но что скажет отец? Как решится судьба Сакена?

И вот настал этот день, Сейфулла озабоченно спросил:

— Ты выстирала вещи Сакена? Надо его готовить. Скоро начнется учеба, я сам отвезу его.

— Все готово, когда поедете?

— В среду, в день удачи.

— Я тоже так думала. А ты нашел барана для гостинца? А то неприлично с пустыми руками ехать в город.

До Акмолинска от джайлау 250 верст. На верховой лошади можно доскакать за два дня. Но они ехали не спеша. Останавливались в крупных аулах. И только на четвертые сутки попали в город.

— Вот, сынок, добрались наконец, — облегченно сказал отец, подъезжая к городской окраине.

— Это и есть Акмолинск? — удивленно спросил Сакен. Он представлял себе Акмолинск огромным городом с многоэтажными домами. Степная молва о нем была шумной, громкой.

— Карауткель, — коротко ответил отец. Окраинные дома оказались глинобитными, низкими и грязными. Проехали несколько улиц. Все чаще стали встречаться деревянные дома с разукрашенными карнизами и ставнями. Но такие же Сакен видел в Успенске, в больших русских поселках, куда они заворачивали по пути. Наконец Сакен заметил длинные здания — торговые ряды.

— А эти дома чьи?

— Здесь не живут, сынок, здесь магазины, склады. А вон видишь самый длинный дом — это магазин Кубрина.

Они еще долго ехали по улицам, приближаясь к берегам Ишима. И Сакен тешил себя надеждой, что город Акмолинск где-то там впереди, а пока они едут по Карауткелю. И не знал Сакен, что Акмолинск и Карауткель (Черный брод) — два названия одного города.

Акмолинск основан в 1830 году на высоком берегу реки Ишима как казачий форпост. В 1868 году он был преобразован в уездный город. В начале XX века в нем насчитывалось всего около восьми тысяч жителей. Здесь шел широкий обмен товаров фабрично-заводской промышленности на продукцию степи. Местная торговля находилась в руках семьи Кубриных, владельцев обширных магазинов. Были здесь мыловаренный, кожевенный, маслобойный, пивомедоваренный и пряничный заводы, казенный винный склад, много кузниц и мельниц. В городе расположились уездное казначейство, почтово-телеграфная контора, аптека. Культурные учреждения города были немногочисленны: городское трехклассное училище, прогимназия, две начальных школы, городская публичная библиотека (Пушкинская). За городом расположилась низшая сельскохозяйственная школа с опытным полем и садом. С внешней стороны город мало чем отличается от других городов края. Каменные строения только на главной площади. Улицы немощеные, кое-где они освещаются керосиновыми фонарями. Несколько извозчиков пухнут от безделья. Гостиниц и номеров для приезжающих в городе нет…

На берегу реки — большой дом. Сейфулла направился к этому дому. Здесь живет ветеринарный фельдшер Шаймерден Ниязов — один из влиятельнейших людей, и не только среди казахов. Добродушный, общительный человек.

Жена фельдшера Батен встретила гостей радушно. Расспросила обо всех, кого знала в ауле. Поблагодарила за посылку. Сейфулла преподнес ей от имени Жамал молочные деликатесы — курт, иримшик, сыкпа, сливочное масло — все не лишнее в хозяйстве. Шаймердена дома не было.

— Он поехал в окрестные села, — сказала Батен. — Обещал вернуться сегодня к вечеру, его ждут какие-то срочные дела в городе. Я сейчас поставлю самовар. А ты что стоишь как вкопанный? — обратилась она к Сакену. — Раздевайся, умывайся.

Пока гости приводили себя в порядок, подоспел чай. Выпив две-три чашки чаю, Сакен почувствовал усталость и примостился в самом дальнем углу, где постелен был толстый бостек — матрац малого размера.

— Отдохни, сынок, видимо, дорога тебя порядком потрепала, — ласково проговорила Батен.

Четырехдневный путь на лошади верхом действительно измучил Сакена, ибо ему это не было привычным, как отцу. Он сразу заснул. Попытались разбудить его к ужину, Сакен не проснулся. Фельдшер Ниязов был уже дома. Посмеиваясь, он посоветовал оставить Сакена в покое.

— Ничего, пусть проспится, завтра наверстает.

Сакен проснулся рано утром. Все еще спали крепким сном. Чтобы никого не разбудить, Сакен на цыпочках вышел в переднюю. Обулся, осторожно открыл двери и очутился на улице. Солнце только-только вставало. Русские и казахские женщины, подоив коров, выгоняли их в стадо. Немного постояв, Сакен решительно отправился осматривать «знаменитый город».

Долго бродил среди приземистых деревянных строений, отличающихся друг от друга разве только своими подвалами да заборами. Наконец выбрался к высокому каменному зданию со множеством резных и лепных украшений, ажурным балконом. Хотел подойти поближе, но из-под ворот вылез огромный волкодав и так свирепо зарычал, что Сакен поспешил ретироваться. Потом он узнал, что в этом доме живет Кубрин — купец, известный далеко за пределами Акмолинского уезда.