Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - [51]

Военные советники Кеннеди пытались убедить президента до наступления понедельника (29 октября) отдать приказ о вторжении на Кубу, «пока еще не поздно». Кеннеди уже не отвергал категорически такое развитие ситуации. Однако он не оставлял надежды на мирное разрешение.

Фидель Кастро, считавший, что имеются достоверные сведения, что американцы наутро собираются бомбить советские базы на Кубе, через посла СССР на Кубе Алексеева предлагал Хрущеву нанести превентивный ядерный удар по США, сказав, что кубинский народ готов принести себя в жертву для победы над американским империализмом. Хрущев на это сказал, что у «товарища Фиделя Кастро сдали нервы», что переговоры с американцами идут успешно.

Принято считать, что «черная суббота» 27 октября 1962 г. – день, когда мир был ближе всего к глобальной ядерной войне.

В полдень (воскресенье 28 октября) Хрущев собрал Президиум ЦК у себя на даче в Ново-Огарево. На собрании шло обсуждение письма из Вашингтона, когда в зал вошел человек и попросил помощника Хрущева Трояновского к телефону: звонил Добрынин из Вашингтона. Он передал Трояновскому суть его беседы с Робертом Кеннеди и выразил опасения, что президент США испытывает сильное давление со стороны военных. Добрынин передал дословно слова брата президента США: «Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы». Трояновский вернулся в зал и зачитал собравшимся то, что успел записать в своем блокноте, пока слушал доклад Добрынина. Хрущев сразу же пригласил стенографистку и начал диктовать согласие. Он также надиктовал два конфиденциальных письма лично Кеннеди. В одном он подтвердил факт того, что послание Роберта Кеннеди добралось до Москвы. Во втором – что он расценивает это послание как согласие на условие СССР по выводу советских ракет с Кубы – убрать ракеты из Турции.

Опасаясь всяких «неожиданностей» и срыва переговоров, Хрущев запретил Плиеву использовать зенитное оружие против американских самолетов. Он также приказал вернуть на аэродромы все советские самолеты, патрулирующие Карибское море. Для пущей уверенности первое письмо было решено транслировать по радио, чтобы оно как можно скорее дошло до Вашингтона. За час до начала трансляции послания Никиты Хрущева (16:00 по московскому времени) Малиновский послал Плиеву приказ начать демонтаж стартовых площадок Р-12.

Демонтаж советских ракетных установок, погрузка их на корабли и вывод с территории Кубы заняли три недели. Убедившись, что Советский Союз вывел ракеты, президент Кеннеди 20 ноября отдал приказ прекратить блокаду Кубы.

Через несколько месяцев из Турции были выведены и американские ракеты «Юпитер» – как «устаревшие». ВВС США не возражали против списания этих БРСД, так как к этому моменту ВМФ США уже развернул на подводных лодках намного более подходящие для передового базирования БРПЛ «Полярис», сделавшие комплекс «Юпитер» устаревшим.

Мирное разрешение кризиса удовлетворило не всех. Смещение Хрущева двумя годами позже можно частично связать с раздражением в Политбюро ЦК КПСС относительно уступок Соединенным Штатам, сделанных Хрущевым, и его неумелым лидерством, приведшим к кризису.

Коммунистическое руководство Кубы расценило компромисс как «предательство» со стороны Советского Союза, поскольку решение, положившее конец кризису, было принято исключительно Хрущевым и Кеннеди.

Некоторые военачальники США также были недовольны результатом. Так, начальник штаба воздушных сил США генерал ЛеМей назвал отказ от атаки Кубы «наихудшим поражением в нашей истории».

По окончании кризиса аналитики советских и американских спецслужб предложили установить между Вашингтоном и Москвой прямую телефонную линию (так называемый «красный телефон»), чтобы в случае кризисных ситуаций у лидеров сверхдержав была возможность немедленно связаться друг с другом, а не пользоваться телеграфом.

В октябре 2002 г., в 40-летие Карибского кризиса, на Кубе состоялась конференция с участием представителей России и США, на которой были представлены рассекреченные документы, показывающие, что в те дни мир был гораздо ближе к ядерной конфронтации, чем считалось ранее. Так, не исключено, что только здравый смысл старшего на борту советской подводной лодки Б-59 капитана второго ранга Василия Архипова предотвратил полномасштабный конфликт.

Как уже говорилось, во время кризиса к берегам Кубы были направлены четыре советские подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боеголовками. При этом их командованию не было дано четких инструкций относительно возможного применения атомного оружия. Накануне отбытия Архипов специально уточнил у заместителя Главнокомандующего ВМФ адмирала В. А. Фокина: «Не ясно, товарищ адмирал, зачем мы взяли атомное оружие. Когда и как нам следует его применять?» Адмирал В. А. Фокин не смог дать ответ на этот вопрос, а начальник штаба Северного флота заявил, что оружие может быть применено в случае нападения на лодку, причинившего ей повреждения («дырку в корпусе»), или по специальному приказу из Москвы.

В «черную субботу» 27 октября 1962 г. группа из 11 эсминцев США, возглавляемая авианосцем «Рендольф», окружила около Кубы ПЛ «Б-59»; кроме того, лодка была обстреляна американским самолетом, а по данным советской стороны, против лодки были применены и глубинные бомбы.