Сахара - [9]

- Да нет же, это совершенно не тот коленкор! Опять же, тебе самому нужно привыкать. Ну, пошел, немножко поверь в собственные силы!

Парень делает несколько шагов, останавливается, возвращается.

- Нет, мне неудобно, сходи ты.

- Блин, но ведь это же ты испанец!

Он отправляется снова, пару минут нерешительно мнется, после чего поворачивается в моем направлении и широко разводит руки.

Черт подери! Как он мне осточертел, ведь придурок мог бы и сам шевельнуть пальцем!

Это из-за него я торчу в этой идиотской стране и усыраюсь от скуки. Ругаю его во все заставки, после чего в приступе ярости и ухожу, даже не обернувшись. Пускай сам справляется, я и так для него достаточно сделал. Ведь я же его за человека считаю.

Прохожу так с добрый километр, прежде чем угрызения совести заставляют меня повернуть. Мигель не сдвинулся с места, как зачарованный он пялится на магазин. Даю ему знак рукой, и он без слова идет за мной.

Направление: Конго, юг. Я подумал, что, раз уж здесь очутился, то обход Африки можно было бы закончить и небольшим заскоком в центр, чтобы увидеть каких-нибудь животных, а если удастся, то и трахнуть пару пигмеек... Мы снова без гроша, но и охоты морочить себе этим голову тоже нет. Выходя из Н'Джамены, мы выбираем направление на юг, до Конго осталось всего лишь шесть сотен километров, посему отправляемся пешком.

***

Вот уже пару недель мы идем по этой длиннющей дороге из красной земли, абсолютно прямой, до самого горизонта засаженной маленькими выкрученными и колючими деревцами, а еще громадными, лысыми баобабами. Манговые деревья, на которых время от времени находим крупные плоды, позволяют нам питаться. Плоды горячие, внутри жидкие, вызывающие чудовищный понос, но это практически единственное, что удается съесть. Пара деревушек, через которые прошли, либо одинокие встреченные по пути хижины едва-едва позволяют разнообразить меню. Рис с соусом, болтушка из проса и парочка листьев. Никаких изысков.

Но нам на это плевать. Идем спокойно, по двадцать - тридцать километров за день. Постепенно утрачиваем чувство времени. Наступает ночь: останавливаемся на ночлег. Если устали: присаживаемся. Все остальное время маршируем, болтая по дороге.

***

Мигель ковыляет сзади. Он выбрил себе голову и потерял зуб в результате момента несдержанности с моей стороны, когда в очередной раз попытался что-то сыграть на своей трубе. Парень все время держит ее в руке и время от времени, без всякой видимой причины, извлекает из нее какие-то звуки. Под мышкой он держит Библию и небольшую круглую коробочку от растворимого кофе, в которой находится наш запас травки. В качестве дополнительного багажа он спрятал в задний карман небольшую, покрытую пластиком, бумажную шахматную доску и кулечек с фигурками, сделанными нами в Чаде.

Наша обувка давным-давно приказала долго жить, мы оба давно уже подрезали штанины своих джинсов. Мигель, словно тюрбан, носит на голове завязанную рубашку. При всякой оказии, то есть, не слишком часто, он смачивает ее водой из колодца: болотистой, с неприятным землистым запахом. На ногах у нас замечательнейшие африканские сандалеты, изготовленные из кусков шин. Мы совершенно черные, сожженные солнцем, идем по этой дороге уже весьма долго, но находимся в прекрасной кондиции. Единственная серьезная проблема - это нога Мигеля. Он где-то подцепил паразитов. Это малюсенькие, одно- двухмиллиметровые личинки, гнездящиеся под кожей ступней. Дыры, прогрызаемые этими созданьицами, в соединении с нашим неустанным марш-броском вызывают ужасные страдания. Вот уже с пару дней мы останавливаемся все чаще, чтобы сыграть в шахматы. Это позволяет Мигелю хоть немного передохнуть.

Во время этого безумного перехода я пережил два из самых памятных дамских приключений в собственной жизни.

Вот уже с пару километров назад мi заметили на горизонте одинокую хижину у дороги и постепенно приближаемся к ней, надеясь, что там удастся хоть чего-нибудь поесть.

Чем ближе мы подходим, тем сильнее и сильнее меня интригует определенная подробность. Напротив хижины перемещается небольшое бирюзово-синее пятнышко, прекрасно заметное на фоне красной земли. Еще несколько сотен метров, и уже не может быть никаких сомнений: это перемещается попка, сверху вниз, задок, кажущийся мне просто великолепным.

Эта выпяченная задница, закрытая синей юбкой, просто величественна. Совершенно поглощенная своей работой, растирающая просо в огромной, стоящей перед хижиной ступке женщина не слышит, как мы подходим.

- Добрый день!

Не прерывая работы, она поворачивает голову в нашем направлении, глядит на нас и отвечает на местном наречии. Растопырив пальцы, охватываю ее колышущиеся ягодицы, получая в ответ лишь безразличный женский смех и абсолютную уверенность, что эту задницу должен поиметь.

- Эй! Красотка!

Понятным всем международным жестом предлагаю ей:

- Бум-бум, ты и я?

На сей раз она прерывает работу, глядит на меня и отвечает столь же международным жестом: деньги.

- Нет денег, красотка.

Она приглядывается к нам, ее взгляд останавливается на серебряном браслете на руке Мигеля, это уже последний. Показывает на него пальцем.