Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [28]

После рокового путешествия по Тибести ²⁰, ужасы которого были еще живы в моих воспоминаниях, я ни разу не участвовал в таком изнурительном походе. Последний ночной переход при большом утомлении и отсутствии каких бы то ни было дорожных примет был к тому же небезопасен и часто стоил жизни арабам, несмотря на развитое у них умение ориентироваться на местности. Я не раз засыпал, сидя на лошади, на которую, к сожалению, нельзя было очень полагаться и которая выказывала минимальное стремление оставаться в обществе всех остальных. Как только я уснул, она замедлила шаг, а когда я после полуночи проснулся, она совсем остановилась, и я тщетно принялся искать своих спутников или хотя бы их следы. Продолжавшаяся и ночью буря быстро засыпала песком неглубокие отпечатки копыт верховых и вьючных животных. Не пускаясь на их поиски, которые могли только сбить с толку, я сошел с лошади, покорно уселся на землю, собираясь, если будет нужно, с рассветом ехать дальше в восточном-северо-восточном направлении, которого мы придерживались до сих пор, и привязал повод лошади к руке на тот случай, если меня одолеет сон. По счастью, я не смог от беспокойства заснуть; спустя некоторое время я увидел, как в ночи колышется какая-то темная тень. Довольно близкое расстояние позволило предположить, что это часть наших людей, и, примкнув к ним, я счастливо добрался до цели. Многих из наших еще не хватало, они появлялись по одиночке в течение дня, а некоторые пришли только вечером и, как обычно, заблудился мой легкомысленный Солиман.

Уже в серых утренних сумерках мы заметили дюны и песчаные горы, окружающие окрестности Джина и Айн-Галакки. Здесь кончается хамада и путешественник спускается на плоскую песчаную равнину, заполненную дюнами, каменистыми скоплениями темного цвета и богатую кормовой травой, а на горизонте вскоре возникают довольно высокие деревья, растущие поблизости от знаменитого источника. У него мы обнаружили лагерь нескольких магарба; разложив коровью шкуру, они пробовали недозрелые финики из близрасположенного Джина, которыми мы заглушили самые сильные приступы голода. Я не мог не подивиться выносливости своих спутников, увидев, как вскоре некоторые из них, даже не поспав после только что перенесенного напряжения, тоже поспешили в Джин, чтобы запастись финиками.

Источник Галакка необыкновенно богат пресной водой, источник бьет у подножия песчаного холма и течет по руслу в несколько футов шириной и длиною примерно в километр на восток, где постепенно иссякает на пышных пастбищах тамошней равнины. Непосредственно у его истока образовался бассейн, который густо порос тростником и высокой травой. Как только расширяют устье источника, из него обильно начинает течь вода. И я с понятным сожалением смотрел, как это богатство захлебывается в порожденном им самим скоплении перегноя, тростника и травы. Еще видны следы прежних, частично искусственных ответвлений водного потока — доказательство того, что прежние поколения умели лучше ценить этот драгоценный дар природы. В непосредственной близости от источника я обнаружил остатки старой, прочной четырехсторонней постройки из обожженного кирпича. Ее длинные стороны, ориентированные на юго-восток и северо-запад, насчитывают 235 шагов при ширине в 160 шагов, а по углам, по-видимому, когда-то высились башенки. Кирпич хорошо сформован и обожжен, раствор очень крепкий; вся постройка свидетельствует об известной степени строительного искусства, которое теперь не встречается ни в тех местностях пустыни, где я побывал, ни в Борну. Поблизости от этих остатков стен кое-где имеются другие, меньшего размера и худшего качества, расположение которых я, однако, не смог с уверенностью определить.

Многие туземные жители относят возникновение этих непривычных для здешних условий построек ко времени переселения правящей группы в Борну, и в этом случае Борку можно было бы идентифицировать с местностью Бардева, или Бардеита, которую обнаружили первые переселенцы на своем пути на юг из оазиса Ауджила и которая на протяжении определенного времени оставалась центром их владычества. Однако вряд ли эти развалины столь стары. Правда, другие тоже приписывают их правителям Борну, только более позднего времени, когда те распространяли свое господство на север за Феццан; они рассказывают, что тогда с ксаром была связана мечеть, а в нем самом хозяйничал в качестве наместника один муаллим (вероятно, чтобы одновременно укоренить в Борку ислам). Наконец, третьи утверждают, что эти постройки являются делом рук кочевников из Египта, которые покинули родину при Мухаммеде Али и какое-то время держались в этом укрепленном замке.

Мне кажется наиболее вероятным второе объяснение, ибо к тому же времени наивысшего расцвета и могущества Борну в самой этой стране относятся и некоторые остатки схожих построек из обожженного кирпича. Старики в Борку говорят, что уже упоминавшийся Иртши Годда рассказывал о некоем факихе Мешремми, предке канемиджинов, как о последнем повелителе в этом ксаре. Уже давно рядом с источником никто не живет постоянно, однако говорили, будто сенуситы избрали это благодатное место для возведения своего миссионерского центра.