Сахар и перец - [16]

— Что ты о нем думаешь?

— О Робе?

— Ну конечно. Ты же видишь, что он как раз такой, какого, по твоему мнению, я должна искать, — привлекательный, большой и веселый. Правда, он не богат.

Эмма покачала головой:

— Это не важно. Все, что я могу точно сказать, это то, что он совершенно не интересуется мною.

— Нет?! — Она понятия не имела, почему почувствовала такое облегчение.

— Алекс, я не думаю, что он сможет сказать тебе хоть что-нибудь обо мне. Он больше интересовался пирогом.

— Но вы оба, казалось, были так захвачены разговором.

— Это была просто болтовня. — Эмма рассмеялась такой очевидной нервозности подруги.

Алекс улыбнулась. Ее улыбка становилась шире, а напряженные мускулы расслаблялись.

— Хорошенько повеселись на вечеринке, — сказала она и помахала Эмме на прощание.

Так, значит, Роб больше интересовался пирогом, чем Эммой. Ну что ж, пока неплохо. Алекс могла сделать пирог с закрытыми глазами. Каждую неделю, и каждый раз разный. И каждый раз огромный, если Робу так нравится. Путь в дом оказался гораздо короче, чем когда она провожала Эмму.

Холодная вода обрушилась на его грудь. Роб резко дернулся и врезался головой в дно раковины.

— Черт побери, выключи воду! — рявкнул он.

Поток воды прекратился. Он потихоньку выбрался из-под мойки. Шеннон стояла на коленях рядом с ним.

— Роб, мне так жаль. Я не надела контактные линзы, поэтому решила вымыть руки, чтобы надеть их, и я…

Роб внес некоторые коррективы в речь, которую собирался произнести. Прямой и откровенной Дарси он мог бы сказать все, что угодно и на какой угодно громкости, но если он скажет то же самое мечтательнице Шеннон, ее подбородок задрожит, а он будет чувствовать себя последним ублюдком весь остаток дня.

— Шеннон, разве ты не видела, что мои ноги торчат из-под раковины?

— Ну, по-моему, что-то такое видела, но не очень обратила на это внимание, потому что…

— И ты не заметила, что раковина здесь открыта и что нет дренажной трубы, и просто открыла воду прямо мне на рубашку?

— О, ваша рубашка, — беспомощно произнесла она. Она подошла ближе и близоруко всмотрелась в нее, потом пощупала мокрое пятно. — Мне так жаль вашу рубашку.

Роб выругался про себя. Какая рассеянная!

Он вдохнул и извинился перед Шеннон за грубость. Она собрала свои принадлежности для контактных линз и перешла в другую ванную. Потом он снова залез под раковину.

Нет, проблема была совсем не в мокрой рубашке. Он вышел из себя потому, что Алекс собиралась на очередное свидание. Она сказала девочкам, что они могут сами выбрать кого-нибудь по объявлению и сами написать письмо, и вот сегодня вечером она собирается встретиться с каким-то ничтожеством.

Но она ведь уже ходила на такие свидания и раньше, и все было нормально.

Да, но это было до того, как я… до того, как она… Он не мог закончить это предложение даже в своей голове.

«Что ж, теперь ты знаешь, что под всей этой мешковатой одеждой у нее есть тело».

Проблема не в том, что я об этом знаю. Вот когда какой-то другой парень узнает об этом, будут неприятности.

«Слушай, она наденет что-нибудь гигантское, и этот парень еще пожалеет, что не указал в своем объявлении, что она все-таки должна иметь фигуру».

Роб протянул руку за трубой, которую снял, чтобы прочистить.

— Да, наверное, все так и будет, и я разъярился совершенно зря, — пробормотал он. Он вдруг обрадовался, что пришел сегодня и взялся выполнить еще одну неблагодарную работу. По крайней мере он все еще будет работать, когда она будет уходить, и увидит, как она оденется.

И о чем ему вообще беспокоиться? Роб знал Алекс уже несколько недель и за все это время не видел ее в хоть сколько-нибудь соблазнительной одежде. Все будет в порядке.

— Вы пойдете в этом? — Роб едва успел взять себя в руки прежде, чем его голос сорвался на крик. Он не мог отвести взгляд. Буквально не мог двинуть глазами. Дьявол, да она просто вываливается из лифа своего платья.

«Она вовсе не вываливается из платья», — уверял внутренний голос.

Хорошо, уступил он. Может быть, и не вываливается. Но он же видит верх ее груди! А платье слишком облегающее.

«Оно не облегающее».

Он же видел и талию, и бедра, и ноги, и, черт побери, он видел ложбинку между грудей.

«Ну хорошо, ты видишь ложбинку между грудей».

Алекс не может выйти из дома в таком виде.

«А я думаю, она так и пойдет».

У него вдруг будто молот застучал в голове.

— Слишком, да? — застенчиво спросила Алекс.

Роб откашлялся, тщетно стараясь подобрать правильные слова.

— Я сказала детям, что они могут выбрать для меня и платье тоже. — Алекс смущенно наклонила голову. — Оно принадлежит Шеннон.

— Вы позволяете своей дочери носить такое платье вне дома?

— Она надевает под него футболку.

Роб стал рассматривать само платье. Оно было черное и напоминало комбинацию. Узкие бретели и низкий глубокий вырез. Оно облегало талию и расширялось на бедрах.

Может быть, если бы он не знал ее, то подумал бы, что она выглядит очаровательно. Чертовски привлекательно. Особенно сейчас, когда ее волосы волнами спадают на плечи. Платье сидит на ней просто идеально.

Но черт побери, он знал ее, и она излучала совсем неправильную энергетику. Она была само приглашение.