Сага об угре - [2]

Желтый угорь поднимается вверх по малым и большим рекам и ручейкам, может пробираться по самым мелким и заросшим водоемам, преодолевать бурные течения. Он проплывает по мутным озерам и спокойным речушкам, по бурным потокам и теплым заросшим прудам. Никакие внешние препятствия не могут его остановить, а когда прочие варианты исчерпаны, он может перемещаться и по земле, часами ползя по подлеску и влажной траве к новой воде. Таким образом, угорь — это рыба, превосходящая рыбьи возможности. Вероятно, сам он себя рыбой не считает.

Он может перемещаться на сотни миль, неустанно двигаться вперед вопреки обстоятельствам, пока не настанет момент, когда он решит: здесь его дом. От этого дома ничего особенного не требуется: угорь приспосабливается к новой среде, изучает ее и учится в ней выживать. Речка или озеро с илистым дном, с камнями и впадинами, в которых можно спрятаться, достаточное количество пропитания, — и, найдя себе дом, угорь живет там год за годом, передвигаясь в радиусе пары сотен метров. Если внешние силы перемещают его в другое место, он стремится как можно скорее вернуться домой. Угри, которых отлавливали с экспериментальными целями, снабжали передатчиками и выпускали в нескольких километрах от места поимки, в течение пары недель возвращались туда, где их поймали. Как они ориентируются — никто толком не знает.

Желтый угорь всю свою активную жизнь проводит в гордом одиночестве, а его занятия зависят от времени года. Когда становится холодно, он может долгое время лежать в иле на дне в состоянии полной пассивности — иногда вместе с другими угрями, сплетя тела, как небрежно смотанный клубок.

Охотиться угорь предпочитает по ночам. В сумерках он выбирается из придонных отложений и начинает искать себе пищу, поедая все, что попадется ему на пути: червей, личинок, лягушек, улиток, насекомых, раков, рыбу, а при случае и мелких мышей и птенцов. Кроме того, он питается падалью.

Так, в сменяющихся периодах активности и пассивности, проходит большая часть жизни желтого угря. Без особой цели, помимо повседневных поисков пищи и укрытия. Словно жизнь — всего лишь ожидание, словно ее смысл таится где-то в промежуточном пространстве или в абстрактном будущем, которое нельзя приблизить иначе как терпением.

А жизнь у него долгая. Угорь, избежавший болезней и несчастий, может прожить на одном месте до пятидесяти лет. Известны шведские угри, которые в неволе доживали до восьмидесяти. Существуют мифы и легенды об угрях, проживших более века. Когда у угря отнимают главную цель его существования — размножение, он, кажется, способен прожить сколько угодно. Словно он готов ждать вечно.

Но в какой-то момент своей жизни, обычно в возрасте от пятнадцати до тридцати лет, угорь, живущий на воле, решает, что настала пора размножаться. Откуда берется это решение, мы также не знаем, но, когда оно принято, ожидание резко заканчивается — и жизнь угря приобретает совершенно иной характер. Он начинает двигаться в сторону моря, проходя по пути свою последнюю метаморфозу. Расплывчатая, неопределенная желто-коричневая окраска исчезает, спина становится черной, а бока — серебристыми, с четкими линиями, словно весь его внешний вид теперь отмечен целеустремленностью. Желтый угорь становится серебристым угрем. Это четвертая стадия развития.

Когда наступает осень, окутывая все защитным мраком, серебристый угорь начинает путешествие в Атлантический океан и далее в Саргассово море. И как по осознанной воле, все его тело приспосабливается к требованиям этого путешествия. Только теперь у угря формируются органы размножения, плавники становятся длиннее и сильнее, чтобы он мог плыть быстрее, глаза увеличиваются и окрашиваются в синий цвет, чтобы лучше видеть в морской глубине, пищеварительная система перестает функционировать, желудок атрофируется, а вся необходимая энергия берется из жировых запасов; тело наполняется икрой или молоками. В этот момент ничто уже не должно отвлекать угря от единственной цели.

Он проплывает до пятидесяти километров в день, иногда на глубине тысячи метров под водой, и об этом путешествии человеку по-прежнему мало что известно. Возможно, оно занимает полгода — или же угорь останавливается в пути на зимовку. Мы знаем, что в неволе серебристый угорь может жить четыре года, не питаясь.

Это долгий аскетический путь, по которому угря ведет не поддающаяся объяснениям экзистенциальная целеустремленность. Однако, добравшись до Саргассова моря, угорь еще раз находит свой дом. Под ковром из водорослей и морской травы оплодотворяются икринки. На этом угорь выполнил свое предназначение, его история завершена, и он умирает.

У реки

Ловить угря меня научил папа. Мы рыбачили в реке, протекавшей мимо полей, где когда-то прошло его детство. Приезжали на машине в темных августовских сумерках, сворачивали налево от трассы, пересекавшей реку, на маленькую дорожку, обычно представлявшую собой две колеи от колес трактора, спускались вниз с крутого холма и какое-то время ехали вдоль реки. Слева располагались поля зерновых, — спелые колосья пшеницы с царапанием стукались о машину, — а справа — высокая, тихо шуршащая трава. За травой скрывалась вода — спокойная речка шириной метров в шесть, извивавшаяся среди зелени, как серебристая цепочка, в последних отсветах солнца.