Сага о живых и мертвых - [147]

— Я его и не виню. Его дело моряцкое. Когда успеет, когда нет. Только мне-то, что теперь делать?

— Так все пережить можно, — неуверенно сказала Рата. — Заживет. Вот у меня бок почти зажил.

— Ты насчет этого? — хозяйка потрогала скулу — огромный синяк, уже ставший желтым, под слоем пудры едва угадывался. — Да ну, дерьмо пустяшное. Что я, из дамочек благородных? Тьфу! Стану я из-за ерундовины плакаться. Вообще-то, и говорить тебе не стоило, да только больше некому. Ты, Рататоск, все-таки не чужая. Невмоготу в себе все дерьмо таскать. С мачехой говорить толку нет — она, похоже, только рада, хотя и ругается.

— Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! По глазам видно. Дитя еще, хоть и в «Померанце» знакомство завела. Мы в заложниках двенадцать дней просидели. А что у нас семь дней назад было?

— Что?

— Полнолуние, соплюшка ты бродячая. Думаешь, нас на «допросы» в те дни таскать перестали? И не только о серебре спрятанном нас спрашивали. По правде говоря, о серебре они как-то и позабыли. Скоты ненасытные, чтоб им…

— В тяжести ты, да? — пролепетала Рата.

Син замысловато выругалась. Оказывается, тоже много словечек хозяйка знает.

— Да по самые уши в этой самой тяжести. Обе. Мачеху нашу тоже вниманием не обделили. И что мы детям, когда вырастут, скажем? Что у них папаш штук десять, не меньше?

— Так то еще когда объяснять придется, — прошептала Рата. — Что-нибудь придумается.

— Придумается?! А чем я весь выводок кормить буду? Мы ведь, считай, в одни дни рожать вздумаем. Тут и похлебку некому сварить будет. На Бома, что ли, надеяться?

— Мы к тому времени обязательно здесь будем, — решительно заверила Рата. — Да разве вы без присмотра останетесь? Уж по этому поводу волноваться нечего.

— У, какая резвая. Тебе-то понять трудно. Разве я о таком первенце мечтала?

— Понять я вполне могу.

Син посмотрела из-под растрепанной челки:

— Никак, тоже сподобилась?

— Так я вдова. Что особенно переживать? И потом, повезло — до полнолуния времени оставалось навалом.

— Все равно мерзко, верно?

— И не говори. Только я это… — Рата чиркнула пальцем по горлу, — расплатилась сполна.

— Вот это правильно, — Син вздохнула. — Я бы тоже…. Да где их сейчас найдешь, орков проклятых? Должно быть, частью уже и побили их мертвяки. Ладно, переживу как-нибудь. Только как мне с этим дураком быть? Как сказать?

В дверь поскреблись.

— Вот демонова жизнь, и поговорить спокойно не дают, — проворчала Син. — Кто там еще?

Просунулась светлая голова Лот-Ты:

— Извинения выношу. Я одну фразу говаривать хотела. Можно?

— Ну, говаривай, — мрачно согласилась хозяйка.

Лот-Та вошла и осторожно притворила дверь.

— Я про бремя уразумела.

— Подслушивала, что ли? — без особого удивления спросила Син. — Между прочим, неприлично.

— Я не «под». Просто услыхивала. Я когда Рататоск с кем-то молвит, хорошо услыхиваю.

— Так вы, что, обе теперь ведьмы? — с подозрением осведомилась Син. — Я думала, только Рате подфартило с мертвяками знаться.

— Так ты знаешь? — жалобно спросила Рата.

— Так наболтал уже, чудо перепончатое. Только я никому не говорить обещала. Не волнуйтесь.

— Мы без волнования, — заверила Лот-Та.

Рата машинально уступила сестрице половину табурета. Лот-Та присела рядом, обняла, теплая и надежная. Рата вдруг сообразила, что со стороны это, должно быть, выглядит очень странно. Понимание, почти не требующее слов, возникло уже давно и стало привычным. Пожалуй, и сама Рата могла бы почти дословно пересказать, о чем и с кем сестрица говорит в соседней комнате. А может быть, и не только в соседней. Чудно.

— Ныр вполне знающий, — без предисловий выложила Лот-Та.

— Откуда?! — Син с совсем девчоночьим волнением вцепилась в подол юбки.

Лот-Та пожала плечами:

— Догадался. Перепоночный — он умнющий.

— Да нет, быть не может. Мы с ним вот только-только разговаривали, он и бровью не повел. Нет, узнал бы, давно на ваш проклятый «Квадро» смылся, — прошептала Син.

— Он меня о тяжелости расспрашивал только что. Вероятность есть — желал, чтобы я тебе намек показала. Вам разговаривать прямолинейно потребность есть. Позвать?

— Сейчас?! — Син в ужасе закрыла ладонями лицо.

— Зачем еще тянуть? — сочувственно сказала Рата. — Поговорите. Боги видят, Ныр хороший парень. Что не решите, все на пользу будет.

Ныр действительно слонялся по двору, собирал в потемках разбросанные головешки. Рата сказала, что его хочет видеть хозяйка, и фуа молча отправился в дом. Похоже, разговора он страшился не меньше, чем Син.

Девушки сели под покосившийся навес. В садике уже стрекотали первые цикады. Весна входила в Глор.

— Не пойму, зачем он тебя расспрашивать начал? — сказала Рата, осторожно ощупывая ноющий бок. — Насчет тяжести и детишек ты еще поменьше Жо знаешь. У вас на Клыке с семейной наукой совсем паршиво было.

— Я весьма обучавшаяся, — заметила Лот-Та, обнюхивая начавший зеленеть листочек вьюнка. — Потом, разговор о тяжелости я легко наметила. Ныр охотно разговор поддерживающий был. Он и правда, догадывающийся. Мило поболтались.

— Правильно — поболтали. Значит, это мы их подпихнули? А ты, Чучело, жутко хитрая стала.

— Не жутко. На свою проблемность ума не хватает. Но дурно таким знатным некроманткам только с неупокоенными свой мозг напрягать. Так?