Сага о Скэйте - [40]

И Зарет, и Хелви переменились после прихода Старка. Хотя они никогда не говорили об освобождении, оба они уже не испытывали прежней безнадежности. Старк не строил планов и не давал обещаний. Но Хелви давно знал его, а у девушки прекрасно работала интуиция. И оба они опять подняли головы.

Однажды, когда работа заканчивалась, Варра выплыла из красного сумрака, улыбнулась и кивнула Старку, и у него подскочило сердце. Даже не оглянувшись, он оставил Хелви и Зарет и пошел с Варрой по широкой пустынной аллее, ведущей из города в лес.

Глава 8

Оставив величественные здания и широкие пространства между ними, они зашагали среди деревьев. Старк ненавидел лес. Город был хоть местом и неприятным, но он был мертв, по-настоящему мертв, за исключением этих до кошмарного изящных садов. Было нечто ужасающее в огромных деревьях, покрытых густо-зеленой листвой, увитых цветущими лианами, и в богатейшем подлеске этих джунглей, лес напоминал скопление трупов, подготовленных к похоронам со всем возможным искусством. Деревья колыхались и шелестели, когда спиральные огни задевали их на лету, ветви их наклонялись, и выходила жуткая безмолвная пародия на лесной ветер. Старк всегда чувствовал себя здесь загнанным в ловушку и задыхался от одного зрелища этих мертвых листьев и лиан.

Но он шел все дальше, а Варра серебряной птичкой скользила между мощными стволами и казалась счастливой.

— Я часто сюда прихожу с тех пор, как стала взрослой. Здесь чудесно. Я здесь могу летать, как один из моих соколов.

Она рассмеялась и сорвала золотой цветок, чтобы украсить им волосы, и тут же снова умчалась прочь, только мелькнули ее белые ноги.

Старк последовал за ней. Он догадался, о чем она говорит. Здесь, в этом странном море, передвижения человека были и полетом, и плаванием, так как из-за плотности среды вес тела сильно уменьшался. Возникали совершенно особой остроты ощущения, если броситься вниз головой с верхушек деревьев, стрелой пролететь через путаницу лиан и ветвей, а затем снова подняться к верхушкам.

Варра играла с ним, и он это знал. Его кровь приняла вызов. Он бы мог легко ее поймать, но не делал этого, а только время от времени кружил вокруг нее, чтобы показать свою силу. Они прыгали снова и снова, оставляя огненные следы: черный сокол, преследующий серебряную голубку в лесах сновидений. Но голубка оперилась в орлином гнезде. Старку в конце концов надоела игра. Он поймал ее, и они прильнули друг к другу, плавно покачиваясь среди деревьев в чудесном невесомом парении. Ее поцелуй был поначалу ленивым, дразнящим и капризным. Затем он переменился. Весь тлеющий в Старке гнев выплеснулся в пламя иного рода. Объятия его были грубы и свирепы, и она засмеялась мелким, яростным и беззвучным смехом и ответила тем же, напомнив, как он подумал, что губы ее похожи на горький плод и причинят страдания мужчине, который их целует. Наконец она высвободилась и присела передохнуть на толстую ветвь, опершись спиной о ствол, и расхохоталась. Глаза у нее были такие же сверкающие и жестокие, как у Старка. Старк уселся у ее ног.

— Чего ты хочешь? — спросил он, — Чего ты от меня хочешь?

Она улыбнулась. В ней не было ничего затаенного или робкого.

Она была смела, как клинок.

— Сейчас скажу, дикарь.

Он вздрогнул.

— Ты где подхватила это прозвище?

— Я расспрашивала о тебе землянина Лэррэби. Это имя тебе подходит. — Она наклонилась вперед, — Вот чего я от тебя хочу. Убей ради меня Эгиля и его брата Конда. И Бора тоже, он вырастет и станет еще хуже, чем они оба, — хотя я это могу сделать и сама, если ты против того, чтобы убивать детей. Правда, Бор скорее чудовище, а не ребенок. Бабушка не может жить вечно, и, если убрать моих кузенов, она мне не угроза. Треон не в счет.

— А если я соглашусь, что тогда?

— Свобода. И я. Ты будешь править Шурууном вместе со мной.

Глаза Старка сделались насмешливыми:

— И как долго, Варра?

— Кто знает? А какая тебе разница? Годы сами о себе позаботятся. — Она пожала плечами. — Кровь Лхари иссякла. Настала пора влить свежую. После нас будут править наши дети, и это будут настоящие мужчины.

Старк рассмеялся, прямо-таки зарычал от смеха.

— Мало того, что я раб у Лхари. Я теперь еще должен стать палачом, а также быком-производителем! — Он пристально поглядел на нее. — Почему я, Варра? Почему ты так за меня ухватилась?

— Потому что, как я сказала, ты первый мужчина, которого я встретила после того, как умер мой отец. Ну и есть в тебе кое-что…

Она оттолкнулась от дерева и принялась лениво парить, касаясь губами губ Старка.

— Думаешь, жить со мной так уж плохо, дикарь?

Она была очаровательна. Она сводила с ума, серебряная ведьма, светящаяся среди темных огней моря, полная злобы и смеха. Старк подался вперед и притянул ее к себе.

— Не плохо, — пробормотал он, — Опасно.

Он. поцеловал ее, и она прошептала:

— Думаю, ты не боишься опасности.

— Напротив, я осторожный человек, — Он отстранил ее, чтобы иметь возможность посмотреть ей в глаза, — У меня с Эгилем свои счеты, но я не стану убивать из-за угла. Борьба должна быть честной, и Конду придется поберечься.

— А что, разве Эгиль был честен с тобой? Или со мной?