Сага о саго, или Из-под почвы до верхушек деревьев - [7]

— Гость, мой дорогой мальчик?

— Да. Очень странный. Одна дама. Шотландка.

Доктор стукнул себя по колену.

— Так-так. Шотландка… и… дама. Да здравствует Шотландия!

Тим продолжал со знанием дела набивать свою трубку.

— Это еще не все, доктор. Она живет со мной… в Погмахоне.

— Дорогой друг! Так, так, так. Живет с тобой?.. — от восхищения он даже встал и дошел до коврика у камина. — Живет с тобой во грехе, в порочной плотской связи?

Тим выдавил из себя кривую улыбку.

— Нет, доктор, я такого не говорил. Но и это еще не все.

— Не говори мне, дорогой мальчик, что это выдающаяся пианистка или что она думает отыскать в наших краях Животворящий Крест.

— Нет. Она говорит, она жена Неда Хуллигана.

Доктор, застигнутый врасплох, не окончил шутки, нетвердой походкой вернулся к креслу, рухнул в него и в изумлении уставился на Тима. Так он и сидел, выпучив остекленевшие глаза.

— Нед… женат… на шотландской тетке? О распятый Искупитель и Его Благословенная Матерь! Ты не смеешься надо мной, дорогой мальчик?

— Вовсе нет, доктор. У меня нет доказательств, но она сама так сказала. И мне кажется, она правду говорит. Ее зовут Кроуфорд Макферсон, и она хочет, чтобы ее называли именно так, а не миссис Хуллиган.

Доктор опустил голову, закрыв лицо ладонью.

— Дорогой мальчик, это все просто из ряда вон, но давай держать себя в руках. Я бы завтра же позвонил Неду, если б только знал куда — этот дурак вечно парит в аэроплане над своим нефтяным Техасом. Ты знаешь, дорогой друг, я ведь его предупреждал, я его отговаривал ехать.

— Да, я помню. Это была нелепая затея, но в итоге она принесла кучу денег.

— Денег? Тьфу! Когда он жил здесь, у него уже было больше, чем он мог потратить, и к тому же зачем деньги человеку, который женится на тетке из рыбачьей хижины под Абердином?

Тим запротестовал:

— Мне, конечно, все равно, но я не думаю, что она из таких. Я хочу сказать, она совсем не леди, но, с другой стороны, вовсе не из бедноты. Она привезла с собой рогатика!

— Какого рогатика? Святые отцы! В Ирландии зверья и так пруд пруди!

— Это такая сушилка, с рогами, на ножках… для белья. Она заставила меня поставить ее на кухне, прямо у камина.

Доктор Беггли сосредоточенно постучал по челюсти.

— Понимаю, — промычал он. — Да. Возможно — подчеркиваю, возможно — это значит вот что. Так называемый диурез.

— Что это, доктор?

— Патологическое недержание. Когда мочатся в постель и все такое прочее.

Тим совсем испугался.

— Боже правый! О, бедный Нед. И значит, доктор, она собирается… собирается сушить свои вещи у меня на кухне, а не у себя?

Он в ярости отхлебнул из стакана, а доктор Беггли снова встал и прошелся по комнате. Затем остановился.

— Ты не знаешь, дорогой мой, привезла ли она с собой какие-нибудь деньги? Так можно проверить, в самом ли деле она жена Неда Хуллигана. Как-никак, он больше чем мультимиллионер, даже в пересчете на доллары.

Тим осушил свой стакан и поставил его на столик с таким убедительным стуком, что доктор машинально налил ему снова (благо бутылка стояла теперь на каминной полке).

— Послушайте, доктор Беггли, — сдержанно произнес Тим, — если вы будете так любезны снова сесть, я расскажу вам, что знаю о деньгах Кроуфорд Макферсон и ее планах.

— Да, мой мальчик.

Он послушно сел в кресло, понемногу успокаиваясь, и закурил.

— По ее собственным словам, денег у нее куры не клюют, миллионы и миллионы, и все их она может тратить с одобрения своего супруга Неда Хуллигана. Тратить на что угодно, но у нее есть план — полностью изменить лицо Ирландии.

— О Боже. С чего бы это?

— Она ненавидит ирландцев.

— Это, дорогой мой, со многими случается, но обычно тут уж ничего не поделаешь. У нее есть какая-то особая причина для ненависти?

— Да. Много, много лет назад, после Великого голода, когда в Ирландии не уродилась картошка, в Америку переселилось полтора миллиона голодающих ирландцев. Они выжили, обосновались в Штатах и стали плодиться и размножаться.

Доктор Беггли кивнул, восхищенный способностью Тима объяснить все коротко и ясно.

— Конечно, Кроуфорд Макферсон раздражает не само это нашествие. Ирландцы завезли в Америку то, что она считает грязным и постыдным.

— Что именно, мой дорогой? Ты имеешь в виду танцы под скрипочку — «Парни из Меллоу», «Ячменные стога» и «Дженни Рен»?

— Нет, доктор, нет. Она говорит, ирландцы привезли в Америку пьянство, публичные дома с размалеванными девицами… и сифилис… и католическую веру.

Доктор прикрякнул.

— Ну уж поверь мне на слово, дорогой мой, ирландцы не первые начали. Что же до католической веры… Святые небеса, а разве мы сами к ней не принадлежим? А имя президента Кеннеди тебе что-то говорит?

— Мне — да. Но не Кроуфорд Макферсон.

— У нас тут есть рыцари святого Колумбана[2]. Обращать в истинную веру — их призвание, уж они умеют вымолить прощение для каждой души — готовы молиться сорок лет и еще сорок сороков, что-то вроде того.

Тим покачал головой.

— У Кроуфорд Макферсон есть план, доктор. Восхитительный долгосрочный план. Она хочет быть уверена, что никогда впредь из-за неурожая картофеля в Ирландии не будет второго Великого голода — а ведь неурожай не исключен, раз все они нагло поворотили носы от «землетрясительного чуда».