Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн - [2]
А самый известный остров у россиян — бесспорно, остров Пасхи.
Да, благодаря великому Туру Хейердалу остров Пасхи в России знают все. А вот его ближайшего обитаемого соседа — остров Питкэрн — не знает никто. Между тем история Питкэрна, по моему глубочайшему убеждению, гораздо интересней истории знаменитого острова каменных идолов.
«Титаник» и «Потемкин» — безусловно, легендарные корабли. Символы. «Звезды». Но судьба «Баунти» не менее удивительна и драматична. Если не более.
Просто паруснику «Баунти» и острову Питкэрн почему-то не очень повезло. На них пока не нашлось своего Камерона или Хейердала. В России о Саге могли написать Пушкин, Гончаров, Станюкович, Блок, Высоцкий. Не написали. Большевики могли использовать историю «пролетарского» бунта и вольного острова в агитационно-пропагандистских целях — не использовали. В это трудно поверить, но НИКТО из российских или советских ученых — историков, географов, океанистов, этнографов и так далее — НИКОГДА не интересовался «Баунти» и Питкэрном всерьез.
В общем, пока еще никому у нас не удалось утвердить эти названия в массовом сознании, и они не стали культовыми. Хотя, по-моему, вполне этого заслуживают. Российскому читателю и зрителю еще предстоит узнать эту историю в деталях. Узнать и — возможно — полюбить всем сердцем.
Да, то, что в конце XVIII века случилось с английским кораблем «Баунти» на противоположной стороне Земного Шара, в Полинезии, не имеет никакого отношения к сегодняшней российской жизни. Эта давняя история так же далека от нас, как остров Питкэрн — от Москвы. Но, может быть, именно поэтому мне она кажется такой невыразимо прекрасной и захватывающей?..
Эта книга — попытка рассказать Сагу о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн максимально подробно и наглядно. И обязательно с учетом личных впечатлений автора. Ведь я не только переворошил большое количество материалов в библиотеках и музеях, мне еще посчастливилось посетить основные места действия Саги, начиная с английского Портсмута и заканчивая самим островом Питкэрн.
Я не журналист и не ученый. А просто страстный энтузиаст, сочинитель, много лет увлеченный историей «Баунти». Любитель — от слова «любить». И слово «роман» в подзаголовке книги — не обозначение литературного жанра, а, скорее, суть моих взаимоотношений с Сагой.
И потому эта книга — не научный труд и не журналистское изыскание. Она ни в коей мере не претендует на то, чтобы стать всеобъемлющим исследованием или полноценной монографией, нет. Просто мне очень хочется поделиться с русскоязычными читателями всем, что я знаю о Саге сам. И рассказать — возможно, не очень умело, зато от себя лично — о мятеже на «Баунти» и острове Питкэрн как можно большему числу людей.
Булат Окуджава
Несколько слов об именах собственных и об орфографии.
Во всевозможных энциклопедиях, словарях и справочниках, изданных на русском языке, информации о «Баунти» и Питкэрне, увы, совсем немного. И вся она какая-то путанная, разрозненная — местами слегка неточная, местами абсолютно неверная. Начиная с дат и заканчивая именами собственными.
Например, название корабля «Баунти» («Bounty») раньше по-русски писалось как «Боунти». Фамилию капитана Уильяма Блая (William Bligh) транскрибировали то как «Блей», то даже как «Блиг». Предводителя мятежников Флетчера Кристиана (Fletcher Christian) то, путая его имя и фамилию, часто звали Кристианом Флетчером, то произносили «Крисчен», «Кристьен» или даже «Христиан». А что говорить о бесконечных разночтениях в экзотических названиях и именах: Таити — Отахеите, Тубуаи — Тапуаи, Тараро — Тулалоо, Мауатуа — Маимити и т. д., и т. п. А как только не «переводили» название легендарного острова мятежников с «Баунти» — Pitcairn — русские авторы: и Питкайрн (Брокгауз и Эфрон), и Питкерн (В. И. Даль), и Питкаирн (Н. Н. Миклухо-Маклай), и Питкэйрн (интернет).
Вообще, слово Pitcairn правильнее произносить как «ПиткеЭн» [pit’kean]. Между тем и «Большая Советская Энциклопедия» (1978), и «Российский Энциклопедический Словарь» (2001), и, скажем, «Энциклопедия Кирилла и Мефодия» (2005), не сговариваясь, предлагают нам следующую транскрипцию: Питкэрн. И я, не обсуждая сейчас фонетическую точность подобного «перевода», буду придерживаться именно этого варианта.
И фамилию Christian, следуя принципу «как слышится, так и пишется», надо по-русски писать «Крисчиан». Однако и здесь я предлагаю традиционное написание, более привычное русскому уху: Флетчер Кристиан.
Полная неразбериха и с «полом» (если можно так выразиться) «Баунти». Нет, на самом деле: «Баунти» — он или все же — она?
А, может быть, даже — оно (судно)?
С одной стороны, конечно, «Баунти» — он: корабль, парусник (некоторые, между прочим, неверно классифицируют «Баунти» как фрегат или бриг). Так у подавляющего большинства русских авторов и переводчиков: «…„Баунти“ бодро скользил…», «удалялся», «достиг» и т. д.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.