Сага о королевах - [10]

Шрифт
Интервал

Но сегодня утром произошло одно событие, которое заставляет меня быть осторожным с рукописями.

Я решил украсить орнаментом первую страницу. Мне хотелось порадовать королеву. Хотя сделать это было довольно трудно. Ведь в моем распоряжении были весьма примитивные чернила — вода, смешанная с золой и клеем. Но если постараться, то можно нарисовать довольно красивый орнамент и этими чернилами.

Я начал осторожно наносить на пергамент первые линии. Затем перешел к деталям и сосредоточился на верхнем левом углу. Я сидел и рисовал круги и спирали, когда бесшумно открылась дверь и в трапезную вошел Рудольф.

Я встал.

Он прямо сказал, что это Торгильс рассказал ему, где я сижу и чем занимаюсь по приказу королевы. Рудольф хотел посмотреть на мою работу.

— Господин, — ответил я, — я раб королевы. Я не решаю, что мне писать. Только в ее воле рассказать мне, что она считает необходимым.

Тут он заметил орнамент.

— Рука монаха, — тут же определил он.

— Господин, — вновь ответил я, — вы хотите сказать, что это похоже на работу монахов из ирландских монастырей?

— Кто ты? — резко спросил он.

А я подумал: «Неужели эти саксонские священники так никогда и не научатся хорошим манерам? Неужели они не помнят, что все мы равны перед Богом? Неужели забыли слова апостола Павла: „Нет уже Иудея, ни язычника; нет ни раба, ни свободного, нет ни мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе“?»

— Я раб Кефсе, писарь королевы Гуннхильд, — постарался ответить я как можно вежливее.

— Ты дерзок!

— В таком случае — прости меня!

Тогда он решил испробовать новую тактику:

— Кефсе, что это за имя?

— Это имя дали мне торговцы рабами. Насколько мне известно, оно означает просто «раб».

Рудольф все не отступал.

В его голосе слышалась угроза:

— Если ты не дерзок, то, значит, глуп. Даже раб мог бы понять, что я хотел знать, кем ты был до того, как тебя захватили викинги.

Я разозлился так, как не злился уже давно. Мне понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться.

— Господин, — ответил я, — почему вы хотите это знать? Что наша жизнь? Разве не помните вы слов царя Давида о бренности человеческого существования?

— Ты что, хочешь выставить меня на посмешище, пес?

Я подумал, что мне не нужно выставлять его на посмешище — он и сам с этим справится. И я ответил:

— Господин, раб не может выставить священника на посмешище.

Упоминание о сане натолкнуло Рудольфа на другую мысль — на лице его заиграла торжествующая улыбка.

— Если ты отказываешься рассказать о своем прошлом, я могу потребовать этого признания на исповеди, — сказал он.

— Да, господин, если вы считаете, что таким образом исполняете заповеди Господа нашего. Но какой грех я совершил, чтобы вы могли потребовать моей исповеди?

Он чуть не задохнулся. Бросил на меня испепеляющий взгляд, повернулся и быстро вышел из трапезной.

Поэтому я решил больше ничего не писать, прежде чем не поговорю об этом с королевой. Но зато ничто не мешало мне заняться орнаментом.

Королева Гуннхильд со священником Рудольфом вернулась домой из Скары только через два дня после моей беседы с Рудольфом.

Другого я и не ждал. Накануне был солнцеворот — самый короткий день в году. И самая длинная ночь, когда вся нечистая сила выходит из укрытия. В эти часы людям лучше не высовывать носа из дома.

Домой они вернулись поздним вечером.

Я уже почти не надеялся на их возвращение в тот вечер, как в трапезную пришла королева Гуннхильд. Я очень удивился, что королева сама пришла ко мне, а не вызвала в палаты. До сегодняшнего вечера вызов к ней был торжественной церемонией. За мной присылали раба, я входил в палаты, падал на колени и униженно спрашивал, что угодно королеве.

Она шествовала впереди меня в трапезную в сопровождении двух служанок, а я следовал за ними на почтительном расстоянии. Только усевшись на высокий трон и уверившись, что я готов записывать ее рассказ, королева отпускала девушек.

Я уже выполнил большую часть орнамента, хотя работа продвигалась медленно. Подобное искусство требует времени. Было заметно, что орнамент поразил и обрадовал королеву. Она поблагодарила меня и взяла его с собой, когда пошла к трону.

Чтобы не показать, что я заметил изменения в ее поведении, я встал на колени.

Но сейчас я перехожу к записям.


— Встань, Кефсе, — говорит она. — И садись к столу. Я хочу, чтобы ты записал мой рассказ.

Она терпеливо ждет, пока я раскладываю принадлежности для письма, а затем говорит:

— Рудольф утверждает, что ты — сбежавший из монастыря монах.

Я удивлен — но не словами Рудольфа, а желанию королевы внести наш разговор в рукопись. И я молчу.

— Так значит, он прав, если ты не отвечаешь? — спрашивает королева.

— Нет, он ошибается, я никогда не был монахом.

— Он хочет купить тебя, потому что считает необходимым послать тебя обратно в монастырь.

Я начинаю понимать, почему она решила записать наш разговор.

— Я могу лишь повторить, королева, что я никогда не был монахом. И надеюсь, вы мне поверите.

Она смотрит на меня, и я не отвожу взгляда.

— Я верю тебе, — говорит Гуннхильд. — И обещаю не продавать тебя. Ни Рудольфу, никому другому. Я сама предложила тебе помощь и не собираюсь отказываться от своего предложения.


Еще от автора Вера Хенриксен
Королевское зерцало

Роман «Королевское зерцало» повествует о смелом Харольде Суровом, о котором сложено немало саг и скальдических строф. Известен он был службой в Византии и жестокой христианизацией Севера. Об этом и о его великой любви к русской княжне Елизавете вы сможете узнать из романа Веры Хенриксен.


Серебряный молот

Почти всегда, когда речь заходит о викингах, мы вспоминаем о мужчинах. И почти никогда — о женщинах.Тем не менее женщины играли в обществе средневекового Севера далеко не последнюю роль.Когда муж отправлялся в викингский поход, хозяйкой усадьбы оставалась женщина. К женщинам относились с неизменным уважением, к их мнению прислушивались. И часто в мужских спорах последнее слово говорила женщина.Часто женщины были даже больше мужчин одержимы необходимостью — по кодексу чести норманнов — исполнить «обряд мести».В сборник вошли два романа, в центре внимания которых — судьба и роль женщины в обществе скандинавского средневековья.


Святой конунг

Конунг Олав, святой Олав, Олав сын Харальда… Пусть не удивит читателя, что все это — один человек, король Норвегии, один из самых известных людей в истории Севера, прошедший путь от жестокого викинга до национального героя, канонизированного после смерти и превратившегося в святого, которого почитают не только в самой Скандинавии, но и в Европе. Изображение его есть в Риме и Иерусалиме… Ему принадлежит честь христианизации языческой Норвегии и объединения ее в единое государство. И именно он ввел в стране новые законы, принятые на тинге в Мостере в 1024 году и запрещающие жертвоприношения, идолопоклонничество и приготовление жертвенного конского мяса.


Знамение

Конунг Олав, святой Олав, Олав сын Харальда…Пусть не удивит читателя, что все это — один человек, король Норвегии, один из самых известных людей в истории Севера, прошедший путь от жестокого викинга до национального героя, канонизированного после смерти и превратившегося в святого, которого почитают не только в самой Скандинавии, но и в Европе. Изображение его есть в Риме и Иерусалиме…Ему принадлежит честь христианизации языческой Норвегии и объединения ее в единое государство.И именно он ввел в стране новые законы, принятые на тинге в Мостере в 1024 году и запрещающие жертвоприношения, идолопоклонничество и приготовление жертвенного конского мяса.Именно он запретил «выносить» младенцев на съедение диким зверям.


Рекомендуем почитать
Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Агония. Византия

Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Норне-Гест

Йоханнес Вильхельм Йенсен – знаменитый датский писатель, лауреат Нобелевской премии.Творчество Йеисена практически не знакомо современному российскому читателю, в то время как за рубежом произведения Йенсена постоянно переиздаются. Йенсен попытался создать колоссальную панораму судьбы скандинавских племен – от ледникового периода до походов варваров на Рим. Эпопея «Долгий путь» – блестящий образец «высокой» литературы. Публикация Йенсена на русском языке – значительная культурная акция в процессе российского книгоиздания.


Эрик, сын человека

Современный датский писатель, книги которого переведены на многие языки мира, приглашает своих читателей совешить путешествие в сказочный мир скандинавских богов и героев. Вместе с Эриком, человеческим сыном, мы окажемся в Асгарде, царстве богов асов, познакомимся со всеми верховными богами и героями, а также примем участие в битвах эйнхериев, павших в сражениях викингов. Этот роман можно по праву считать своеобразной энциклопедией мифов и легенд далекого Севера, прочно занявших свое место в сокровищнице мировой культуры, и интересен он будет и подросткам, и взрослым.


Конунг. Человек с далеких островов

В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке.В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.


С викингами на Свальбард

Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя – Викинги.В очередной том серии включена новая книга Марии Семёновой, рассказы и повести о викингах, а также этнографический очерк, в основу которого легли редкие архивные материалы.