Сага о Хелоте из Лангедока - [8]

Молчание, в которое погрузились Локсли и его приятели, вдруг показалось Хелоту угрожающим, и он замолчал.

– Да, – тяжело уронил Локсли, – если ты и не платный осведомитель, то, во всяком случае, человек очень и очень подозрительный. В последний раз спрашиваю: кто ты? Запомни хорошенько: если вздумаешь врать, тебя исповедует отец Тук. А уж он это умеет.

– Умею, – подтвердил монах, потирая жирные лапы.

– Я есть хочу, – сказал Хелот. – Оставьте меня в покое. Если бы не вы, я уже сидел бы в какой-нибудь харчевне в Ноттингаме. Денег у меня на это бы хватило. А ты, Робин из Локсли, или как тебя, – ты мне не нравишься.

– Послушай, Хелот, ты не настолько хорош, чтобы выбирать, нравлюсь я тебе или нет.

Хелот вдруг понял, что ему стало скучно.

– Ты можешь меня убить, – предложил он. – Вижу, другого способа избавиться от тебя у меня нет.

Все трое грабителей стояли, а бродяга продолжал упрямо сидеть, подтянув колени к подбородку. Он устал и был голоден. Нелепость происходящего, как ему казалось, даже не заслуживала того, чтобы над ней задумываться. Удивительная страна Англия, чего только не встретишь!

– Нравлюсь я тебе или нет, – сказал Локсли, – но сейчас ты пойдешь со мной.

Хелот поднял голову и молча уставился на него.

– Имея такую морду, как у тебя, парень, лучше не спорить, – вмешался Джон, с удовольствием разглядывая синяки лангедокца.

– Вы, ребята, идите, – сказал своим друзьям сероглазый.

– Я с ним сам разберусь.

Джон с монахом затопали в заросли, откуда вскоре донесся их сочный хохот.

Робин уселся рядом с Хелотом. Тот не шевельнулся.

– Напрасно обижаешься, – сказал Робин. – Джон слегка погорячился сегодня утром, но согласись, у него были на то основания. – Хелот покосился на него, но ничего не ответил. – Сам знаешь, что с нами будет, если нас поймает сэр Ральф, доблестный шериф Ноттингамский.

– Повесят, что же еще, – неожиданно согласился Хелот. – Но это еще не причина бить меня по ребрам с утра пораньше.

– Ты пойми, – принялся уговаривать упрямца Робин, – твое поведение вызывает серьезные подозрения. Ты явился в трактир и потребовал... Чего?

– Еды! – сердито сказал Хелот. – И если я опять попаду в трактир, то опять потребую еды.

– Вот! – с торжеством подхватил Робин. – А не пива! Это во-первых. Местные в первую очередь требуют пива, чтоб ты знал. Во-вторых, ты смотрел так, будто старался запомнить на всю жизнь. Перепугал Милли до того, что она поскакала к нам в лес и чуть ли не на коленях умоляла избавить трактир от шпиона. Местные смотрят на все мутным, рассеянным взором. Это во-вторых. Ты запоминай, дурак, запоминай. Я тебя зачем учу?

– Зачем? – спросил Хелот, зевая, за что тут же получил увесистый тумак.

– Чтоб ты живой остался! – сказал Робин. – Я сам вижу, что ты никакой не шпион. Но за тобой другой грех: ты ЧУЖОЙ. Волосы темные, глаза темные, галка галкой. Если ты при такой роже начнешь глазами зыркать, то долго не протянешь. Выловят тебя из быстрой речки с камнем на шее, и никому уже ничего не объяснишь.

– Ясно, – угрюмо сказал Хелот. – Послушай, Робин, отпустил бы ты меня. Я голоден.

Робин рассмеялся, легко, от души.

– А если я тебя накормлю, – сказал он, – ты станешь поразговорчивее?

– А что это бедного Гарсерана так передернуло, когда ты предложил ему пообедать у тебя? – поинтересовался Хелот.

Вместо ответа Робин повалился в траву, содрогаясь от хохота. – С тобой такого не будет, – посулил он.

– Уважаемый грабитель из Локсли, – сказал Хелот, прижав руку к сердцу. – Я тебе благодарен от всей души за добрые пожелания, но все же попросил бы оставить меня в покое. Я пока что сам могу заплатить трактирщику.

– В этих краях тебя никто на порог не пустит, – сказал Локсли. – Ты в благословенном Ноттингамшире, не забывай. Люди здесь боятся доносов, боятся шерифа, а меня боятся еще больше, чем шерифа. При виде чужих у них вообще душа в пятки уходит. Так что выбора у тебя нет. Не упрямься, тебя больше не будут бить. Я скажу ребятам, чтобы тебя не трогали.

Хелот промолчал. Он и сам видел, что выбора ему не оставляют, и вдруг ощутил странное облегчение.

Следом за Робином он двинулся сквозь лес, проклиная свою мягкотелость. Через несколько минут Робин уверенно взял вправо и по еле заметной тропинке спустился к ручью.

Там был разбит лагерь. Кипела работа по разделыванию туши оленя. Кровь на траве еще не высохла. Несколько веселых пареньков, как на подбор огненно-рыжих, ловко орудовали огромными тесаками и обменивались на ходу впечатлениями от недавней охоты.

– Привет, Робин! – крикнул один из них. – Как улов? Много рыбы поймал?

Локсли приветственно махнул им рукой. Все четверо посмотрели в сторону вновь пришедших, и, когда четыре пары разбойничьих глаз остановились на угрюмой физиономии Хелота, грянул дружный хохот.

Внезапно Хелот ощутил острую зависть. Он покосился на Локсли, но и тот кусал губы, чтобы не рассмеяться.

Из палатки (по правде говоря, это была оленья шкура, натянутая на обнаженные корни могучей ели) выбрался, скребя пальцами в бороде, заспанный отец Тук.

– А-а! – заорал он в восторге. – Ты привел его, сын мой! Твой духовный отец очень доволен тобой, Робин!