Сага о бездарном рыцаре 8 - [4]
«Не мели чушь!» — попыталась воскликнуть Сидзуку, но из пробитого горла вырвался лишь тихий писк.
А Аманэ понесло.
— Да-да! И я знаю, о чём говорю, ведь я сразился с ней! Икки-кун, Сидзуку-тян любит тебя, но не как брата, а как парня! Думаю, ей было очень больно видеть, как ты встречаешься со Стеллой-тян. Она хотела, чтобы ты смотрел только на неё и думал только о ней…
«Прекрати! — завопила Сидзуку. — Не смей говорить об этом!»
— …И эти чувства толкнули её на преступление. Она хотела сделать всё возможное, лишь бы убрать врага, стоявшего у тебя на пути к желанной семизвёздной короне. И… она воспитала в себе порочную любовь — любовь к родному брату.
— Пре… кра… ти… — просипела Сидзуку, но Аманэ не услышал её и продолжил говорить, и каждое его слово острым кинжалом вонзалось ей в сердце, причиняя невыносимую боль.
Конечно, она хотела, чтобы Икки смотрел на неё и любил её, но сражалась не ради этого.
— Никто не спорит, Сидзуку-тян поступила неправильно, но я прекрасно понимаю её. Любить и искать взаимность — это абсолютно нормально. Икки-кун, прошу, не отмахивайся от её чувств. И если ты полюбишь её как девушку, то…
Сидзуку почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось, и зарыдала.
Аманэ не просто раскрыл её постыдную тайну, а раздул из мухи слона, представил всё так, будто Сидзуку была кошкой в период течки.
Он словно прилюдно изнасиловал её.
«Хотя нет, лучше бы он изнасиловал меня. Это я стерпела бы…»
Позор и унижение растоптали её гордость и чувство собственного достоинства.
— Прошу… замолчи… — взмолилась она.
А потом прогремел взрыв, и в комнату ворвались ослепительный свет и раскалённый ветер.
Аманэ вскрикнул и заслонился руками. Сидзуку тоже зажмурилась и открыла глаза, только когда всё стихло.
В стене зияла огромная дыра, которую проделала красноволосая девушка.
— Фуф, успела. Ты ещё дышишь, Сидзуку, — обрадованно сказала Багровая принцесса Стелла Вермилион и спрыгнула на пол.
— Ух, у меня чуть сердце не выскочило! — придя в себя, воскликнул Аманэ. — Я уже напридумывал себе всяких ужасов, а это ты, Стелла-сан. П-послушай, я понимаю, что ты как девушка Икки-куна не можешь остаться в стороне, но зачем ломать стену?..
— Заткнись, — тихо, но грозно перебила Стелла. — Если ты ещё хоть раз раскроешь свой грязный рот и вякнешь что-нибудь про чувства Сидзуку, я испепелю тебя. И мне плевать на правила турнира.
Она специально не смотрела на Аманэ и до крови кусала губы, чтобы болью заглушить рвущийся на волю гнев.
Сидзуку сморгнула слезинку.
«Ах, если бы Аманэ был прав, и я действительно была ужасной девушкой. Если бы я всего лишь питала запретную любовь к онии-саме и из зависти ненавидела Стеллу-сан… Но я действительно люблю её и желаю ей счастья…»
Взаимоисключающие чувства давно раздирали её на части.
Стелла вырвала мечи Лазури и подхватила подругу на руки.
— Спасибо, — из последних сил прохрипела Сидзуку и, так и не узнав, услышала ли её принцесса, потеряла сознание.
Управляющий комитет пересмотрел запись с камер наблюдения и получил полную картину произошедшего.
По странному стечению обстоятельств звуковая дорожка побилась до такой степени, что голоса стали неразличимы, поэтому судьи приняли версию Аманэ и пропустили его в полуфинал, а Сидзуку дисквалифицировали за серьёзнейшее нарушение правил. К счастью, её не исключили из школы, а Наги отделался трёхмесячным запретом на участие в официальных боях и письменными извинениями.
По всей видимости, управляющий комитет, члены Федерации и учителя тоже начали подозревать неладное. Все три соперника Аманэ по тем или иным причинам покинули турнир, это настораживало. Впрочем, доказать его вину никто не мог.
В любом случае, конфликт был исчерпан, и неспокойный третий раунд закончился.
Все с нетерпением ждали выступлений четырёх лучших рыцарей-учеников страны.
После матча Икки проведал Наги и Сидзуку, но они ещё не пришли в сознание, и тогда он ближе к ночи отправился в парк недалеко от гостиницы.
Там он в свете фонаря воткнул в землю брусок высотой примерно с него самого, отступил на шаг, восстановил дыхание и взмахнул оружием, точно на тренировке по отрабатыванию иая*.
Засвистел рассекаемый воздух, на траву упал кусок дерева, за ним другой, третий.
Когда брусок укоротился до уровня поясницы, Икки остановился, тяжело выдохнул и вытер пот, ручьями стекающий по лицу.
Он вкладывал в удары всю свою концентрацию, и это было неудивительно. Оружием ему служил обыкновенный лист офисной бумаги, которую можно купить в любом магазине.
И на этом тренировка не заканчивалась.
Отдышавшись, Икки перешёл к стальной трубе. Однако рубить бумагой металл было намного труднее, не помогали даже отличный контроль тела и знания о боевых искусствах.
Неожиданно налетел слабенький порыв ветра. Икки не успел отреагировать на него, и бумажный «меч» порвался, разрубив трубу до середины.
Парень вздохнул, пригладил мокрые волосы и сказал самому себе:
— Неправильно. Я слишком сильно концентрируюсь на теле. Нужно следить и за окружением.
Он хотел вернуться к упражнению, как вдруг раздался знакомый голос:
— Смотрю, у тебя теперь совсем другие тренировки.
