Сафари в Ла-Пасе - [57]

Клокоча от ярости, он бросил трубку.

– Дубина, – крикнул он «Доктору», – ты не мог прикончить его поживее?

И, выпуская пар, отвесил агенту ЦРУ увесистую оплеуху, после чего выбежал, хлопнув дверью.

Огорошенный «зеленый берет» застыл на месте, повторяя про себя, что нет, нет справедливости на этом свете.

* * *

Лукресия не спускала глаз с Джека Кэмбелла, сидевшего по другую сторону от кровати Малко. Американец выдержал ее взгляд. Молодую боливийку наполняли противоречивые чувства. Без сомнения, Кэмбелл спас Малко, но какую роль играл он раньше? Впрочем, главное – это что Малко жив.

Убийца Рауль, полуживой от страха, слонялся по нижним улицам города, как зверь в клетке. Самюэль и Давид присматривали за ним по очереди.

В палату вошел врач.

– Как скоро он поправится? – спросила Лукресия.

Боливиец пожал плечами.

– Трудно сказать. Может, через три дня, а может, через три недели. Все зависит от того, какую дозу он вдохнул...

Глаза у Малко были закрыты, он никого не узнавал. Лукресия старалась вспомнить все случаи, когда ей пришлось принимать немножко пичикаты для поддержания духа. Вид этого живого трупа приводил ее сейчас в отчаянье. Никогда бы не подумала, что белый порошок, постоянно хранившийся у нее в небольшом количестве, способен оказать столь разрушительное действие за такой малый промежуток времени.

– Скажите, а осложнений никаких не будет?

– Надеюсь, что нет, – ответил врач. – Ну а теперь вам надо выйти отсюда. Он слишком слаб еще.

Лукресия и Кэмбелл вышли. В коридоре американец спросил:

– Вам удалось прояснить что-нибудь в отношении Клауса Хейнкеля?

Лукресия украдкой взглянула на него. Может, он что-то знает?

– Нам известно, что Хейнкель жив, а также, где именно он находится. Теперь не хватает двух или трех деталей, и тогда можно будет вытащить его на белый свет.

Американец покачал головой:

– Этот тип не представляет большого интереса. Сообщите мне, когда князю Малко станет лучше.

Лукресия застыла в изумлении. Что такого произошло, чтобы ЦРУ изменило свою позицию в такой, степени? Кэмбелл не брал больше Клауса Хейнкеля под свое крыло.

Стало быть, последнее неустраненное препятствие теперь – майор Гомес.

Против которого Малко располагал показаниями Рауля.

Глава 19

Малко казалось, что в его тело поселился целый муравейник. Он открыл глаза и увидел лицо Лукресии, склонившейся над ним. На молодой боливийке были шорты и пуловер тонкой шерсти. Она откинула одеяло и проводила ноготками по коже Малко, что его и разбудило.

– Тебе лучше, – шепнула она, – ты у меня, и тебе нечего бояться.

Рука ее скользнула пониже и принялась нежно ласкать его.

– Не шевелись, – тихонько пробормотала Лукресия.

Она выпрямилась, сняла шорты и легла на Малко. Он не успел сделать ни одного жеста, а она уже лежала на нем.

Сразу же она взяла бурный темп, на грани нервного срыва. Вот уже у нее наступил первый приступ – и почти тотчас же второй. Голова ее раскачивалась, ногти вонзились Малко в бок, как будто собираясь вырвать печень.

Она рухнула рядом, обессилевшая, запыхавшаяся. Тогда уже захотел он. Почувствовав его в себе, Лукресия испустила животный крик, в котором смешались восторг и мука.

Удар за ударом неутомимый Малко наносил по наковальне, которой было тело Лукресии, – все быстрее, все сильнее. Вот голова ее оторвалась от подушки, и вопль этот хлестнул Малко, удесятеряя его возбуждение.

Но он переоценил свои силы. В какой-то момент ему показалось, что воздух перестал доходить до его легких. Разинув рот, он жарко взорвался внутри – и тут же упал на Лукресию ничком. Та прижала его голову к груди, нежно гладя по волосам.

– Мой белокурый мачо, – шептала она. – Я люблю тебя. Никогда еще ни один мужчина не давал мне столько счастья. Ты уже здоров.

Малко чувствовал себя восхитительно, но не имел ни малейшего представления о том, сколько времени он провел здесь.

– Четыре дня. Плюс еще три в госпитале. Стало быть, целую неделю. Но не бойся, Рауль и его показания в наших руках.

Малко тем не менее ощущал значительную слабость. – Завтра пойду к майору Гомесу, – сказал он – и провалился в глубокий сон.

Лукресия продолжала смотреть на спящего. Потом стала тихонько поглаживать его, думать о нем. Она хотела любви еще и еще.

* * *

Вновь увидя галерею, по которой его, закованного, когда-то тащили в камеру, Малко испытал тревожное чувство. Но на этот раз с ним была Лукресия – она выглядела очень достойно в своем длинном, с разрезом, платье и сапогах. Правда, вырез иногда обнажал ее бедро доверху. Дежурный полицейский вернулся и заискивающе доложил:

– Майор Гомес готов принять вас сию же минуту.

– Останься здесь, – сказал Малко Лукресии.

Он пошел за дежурным. Гомес пожал ему руку с такой теплотой, что Малко спросил себя: а не приснилось ли ему все, что произошло за последние три недели? Майор уселся напротив него, широкая улыбка светилась на его круглом лице, но маленькие черные глазки смотрели настороженно.

– Мистер Кэмбелл сказал, что вы хотели меня видеть? – произнес Гомес. – Чем могу быть полезен?

Малко впился в его зрачки своими золотистыми глазами.

– Для начала вы отдадите мне отпечатки пальцев Клауса Хейнкеля. Затем скажете, где он находится, и поможете его арестовать.