Сады Соацеры - [2]

Когда оставалось, как уже сказано, каких-нибудь сто футов до земли, старичок внезапно засуетился, торопливо вытащил из бокового кармана большую записную книжку в сафьяновом переплете и взвесил в руке. Потом открыл книжку и, достав из нее пакет, запечатанный сургучом и тщательно перевязанный красною тесемкой, бросил его прямо к ногам бургомистра Супербуса ван Ундердука.

Воздушный шар взвился, точно жаворонок, на громадную высоту и вскоре, исчезнув за облаком… скрылся. Внимание всех устремилось теперь на письмо, которое, как оказалось при ближайшем рассмотрении, попало в надлежащие руки, будучи адресовано бургомистру и профессору Рубадубу как президенту и вице-президенту Роттердамского астрономического общества. Итак, названные сановники распечатали письмо тут же на месте и нашли в нем следующее необычное и весьма важное сообщение:

«Их превосходительствам господину ван Ундердуку и господину Рубадубу, президенту и вице-президенту Астрономического общества в городе Роттердаме.

Быть может, ваши превосходительства соблаговолят вспомнить скромного ремесленника, который вместе с тремя другими обывателями исчез из города около пяти лет тому назад при обстоятельствах, можно сказать, чрезвычайных. Как бы то ни было, с позволения ваших превосходительств, я, автор настоящего сообщения…»

* * *

…Когда Джон Гордон впервые услышал голос, то подумал, что сходит с ума. Была ночь, он уже засыпал. Голос четко звучал в его голове.

«Слышите ли вы меня, Джон Гордон? Вы меня слышите?»

Гордон сел на постели. Он слегка испугался. Он всегда считал, что дело плохо, если человеку слышатся какие-то голоса.

Он прошел всю войну без единой царапинки. Но, быть может, годы полетов над Тихим океаном оставили след в его психике. Можно, конечно, взять молодого клерка из нъю-йоркского страхового агенства и сделать из него военного летчика, который управляет 30-тонным бомбардировщиком так же легко, как своей рукой. А спустя три года отослать его назад за конторку. Но...

Странная вещь: все эти годы, пока Гордон рисковал жизнью над Тихим океаном, он мечтал о том, как вернется. К своей прежней работе, в свою уютную квартирку.

Он вернулся домой, и все здесь было по-прежнему. Зато изменился он сам. Привыкший к воздушным битвам, к смертельной опасности, он отучился складывать цифры. Он не понимал, чего ему хочется, однако ощущал постоянное беспокойство. Гнал от себя возникавшие мысли – безуспешно.

А теперь этот странный голос.

...Его не было две ночи. На третью он заговорил снова: «Вы меня слышите, Джон Гордон? Не бойтесь! Я – другой человек, и я обращаюсь к вашему мозгу!»

Гордон лежал в полусне, голос казался ему необычайно реальным.

«Отзовитесь, Джон Гордон! Не словами, а мысленно. Канал открыт, отвечайте!»

Сам того не желая, Гордон послал во мрак робкую мысль:

«Кто вы?»

«Я Зарт Арн, принц Средне-Галактической империи». 

1. В ГОРАХ АРИЗОНЫ

Мне очень много лет...

Мне очень много лет; сколько – я сам не знаю... Вновь поведаю – не знаю я, что стало с Харлеем Вареном. Вновь поведаю… Вот где водится Снарк!..

«Вот где водится Снарк!» – возгласил Балабон, указав на вершину горы; и матросов на берег вытаскивал он, их подтягивал за вихры. «Вот где водится Снарк! Не боясь, повторю: вам отваги придаст эта весть. Вот где водится Снарк! В третий раз говорю. То, что трижды сказал, то и есть». Был отряд на подбор! Первым шел Билетер. Дальше следовал шляпный Болванщик, Барахольщик с багром, чтоб следить за добром, и козы отставной Барабанщик. Биллиардный маэстро – отменный игрок мог любого обчистить до нитки; но Банкир всю наличность убрал под замок, чтобы как-то уменьшить убытки. Был меж ними Бобер, на уловки хитер, по канве вышивал он прекрасно. И, по слухам, не раз их от гибели спас. Но вот как – совершенно неясно.

Мне очень много лет; сколько – я сам не знаю. Быть может, сто, быть может, больше. Точно ответить не могу, так как я никогда не старился, подобно другим людям, и детство тоже не удержалось в моей памяти. Насколько я припоминаю, я всегда был мужчиной в возрасте около тридцати лет. Вид у меня теперь точно такой же, как сорок лет назад, и все же я чувствую, что вечно жить я не буду, что в один «прекрасный» день умру реальной смертью, после которой нет воскрешения. Я не знаю, почему боюсь смерти, ведь я умирал дважды – и все еще жив.

Объяснить эти сверхъестественные происшествия я не могу; могу лишь изложить простыми словами обыкновенного искателя приключений хронику странных происшествий, случившихся со мной за десять лет, в продолжение которых мое мертвое тело лежало не найденным в одной из пещер Аризона.

…Вновь поведаю – не знаю я, что стало с Харлеем Вареном, хоть думаю, почти надеюсь, что пребывает он ныне в мирном забвении, если там существует столь благословенная вещь. Истинно, в течении пяти лет я был его ближайшим другом, и даже разделил с ним исследования неизведанного. Я не стану отрицать (нашелся свидетель, пусть слабый и ненадежный – моя память) похода к пику Гаинсвиль, на дороге к Большому Кипарисовому Болоту, той отвратительной ночью, в полдвенадцатого. Электрические фонари, лопаты, катушка провода, что мы несли – лишь декорации к омерзительной сцене, сожженной моей поколебавшейся памятью. Но затем, я должен настоять, что не утаил ничего, что следовало бы сказать, о том, почему меня нашли следующим утром на краю болота одинокого и потрясенного. Утверждаете – ни на болоте, ни рядом не было ничего, что могло бы вселить страх.