Сады Шахерезады - [11]

-Ты дерзок, Хранитель Древнего Знания, - спокойно ответил ему Урмаш. Но ты кайлэни. И я не могу судить тебя. Я могу лишь немного осветить твой путь... Лишь немного, - повторил старец, лукавым взором из-под мохнатых бровей впиваясь в лицо Даррка. - Ведь ты заглядывал в Древнее Знание, не так ли? Этого искуса не может избежать ни один Служитель из Хранилища.

Даррк, растерявшись от внезапности атаки, ответил не сразу.

-Древнее Знание хранится в неприкосновенности, - проговорил он заученные с детства слова. - Никто не смеет дотронуться до него. И оно само защищает себя от любопытства смертных.

-Как защищает? - Урмаш даже привстал со стула и вытянул шею в ожидании ответа.

-Как? - Дарк колебался в нерешительности. - Оно оставляет в руках смертного только свою оболочку - глиняные письмена. То, что они хранят в себе, просачивается сквозь пальцы, уходя от понимания.

-Так я и думал, - хитромудрый старец хлопнул в ладоши и испустил в бороду несколько довольных смешков. - Ты заглядывал в Древнее Знание, и даже кое-что вытащил оттуда. Но тебе нечего бояться, кайлэни, - добавил Урмаш, заметив мелькнувший на лица Даррка испуг. - Я не собираюсь тебя наказывать за своеволие и непочтительность к Древнему Знанию. Я лишь должен ответить на твои вопросы, Даррк. Ты засомневался в благодатности и могуществе великого Гилу. Ты оскорбил бога, обвинив в прислужничестве Безликому и в бессилии разорвать круг. Но что ты, Даррк, осквернивший Древнее Знание своим прикосновением и любопытством, можешь знать о Неразрывном и Безначальном?! Ужели невежественный Хранитель может вместить в свой ум ту истину, что разорвать нить Неразрывного не под силу ни Гилу, ни Таннаби, ни им обоим вместе? И что круг Смерти и Бессмертья, кусающих друг друга за хвост, пущен в движение не ими, и не им его останавливать? Да и подумал ли ты, кайлэни, что означает - разорвать этот круг? Не означает ли это, что тогда все - и люди, и земля, и боги, и небо окажутся там, куда уходят кайлэни, - в Нигде, Никуда и Никогда? - Урмаш запыхался, обличая невежественность Даррка, и резко, с гневом вытер тряпицей выступивший на лбу пот.

Даррк пристыженно переминался с ноги на ногу под прицелом четырех пар премудрых и укоризненных глаз.

-Поистине, мудрость твоя, светозарный Урмаш, бездона и безгранична, виновато и со смирением в дрожащем голосе выдавил он, уперев глаза в стол с чашей. - Ничтожный Хранитель Древнего Знания недостоин слышать твои речи и видеть твои благородные седины. Вели мне, Солнцеликий, удалиться с позором из этого Дома и предаться на улицах города раздумьям о собственном невежестве и ничтожествое.

-Если бы ты не был кайлэни, мы бы так и поступили, - с нарочито медлительным, а может быть, просто сонным достоинством проговорил короткобородый Дэлур и снова погрузился в свою хмурую спячку с открытыми глазами.

-Полно сокрушаться по сказанному, Даррк, - Урмаш сменил внезапный, как ливень, гнев на милость - щедрое солнце, выглянувшее из-за одинокой тучи. Но ты должен понимать, почему я был столь резок с тобой. Харар жив до сих пор только потому, что не меняется со времен Забытых Древних. Посмотри вокруг, кайлэни, вспомни свою, пусть и совсем недолгую, жизнь, - разве можешь ты назвать хоть одну вещь, которая хоть сколько-нибудь изменила бы своей сути и своему виду за все твои годы? И поверь, так было всегда и так будет всегда. Где ничего не меняется, там нет времени. И значит, Харар не умрет никогда. Ты же, не подумав, возжелал изменить порядок вещей, столкнуть всех нас в Хаос и безумие перемен, а значит, и скорую смерть. Ибо перемены никогда не ведут к лучшему и золотой век, уходя, сменяется кровавым. Вечность, в которой пребывает Харар, - лучшая защита от крови и потери разума, Даррк. Шебалу - часть, и достаточно большая часть этой защиты. Вот почему он необходим Харару. И вот почему благословенный Гилу дает городу таких, как ты,- кайлэни.

-Вечность... - измученно проговорил Даррк, обводя Старейших одного за другим долгим, бессильным взглядом. - Ничто не проходит бесследно. И вечность тоже...

Урмаш снова уронил в бороду усмешку.

-Вечность вообще не проходит. Но ты, я вижу, не так неразумен, как пытаешься уверить нас. Харар расплачивается за свою вечность Древним Знанием. Вот почему не пристало бы смертному Служителю его запускать туда свои любопытные очи.

Смущенное и несмелое раскаяние тенью легло на лицо Даррка, любопытные очи не отрывались от тростникового пола под ногами.

-Древнее Знание уходит он нас безвозвратно, - продолжал Урмаш, оставляя, как ты верно сказал, лишь свою оболочку. Боги забирают его у нас. Сейчас ты дерзнул вырвать из него неосмысленную крупицу, но скоро уже никто и этого не сможет получить. Человеческий ум мельчает и дробится, Даррк, ему уже не под силу вместить в себя даже каплю того, чем были богаты и сильны Древние Предки. Когда я говорил тебе, что в Хараре ничто не меняется, я покривил душой. Меняемся мы. Мы стареем, но не становимся от этого мудрее и богаче духом. Мы не умираем, но и не ...

Урмаш запнулся, насильно оборвав самого себя.

Даррк мысленно закончил его фразу, давясь внутренним ужасом: "...но и не живем". Простому смертному, пусть даже и кайлэни, лучше бы не слышать такого - Даррк ясно, как перед глазами, видел причину запинки Мудрого Урмаша.