Садовник Любви - [10]

Единственное, что сохранилось неизменным, это его сильная привязанность к Эрриэнжел. Когда она отказалась видеться с ним, сменила школу и статус его доступа в дом, он завершил свою несуразность финальным актом.

Однажды ночью дружки нашли его висящим на шёлковом шнуре, снаружи бронированного порта её жилища. Она уезжала на несколько дней, и тем самым оказалась избавлена от вида его раздутого, черного лица.

Какое-то время её мелодраматичная печаль была безмерна, но затем Гэрсо-Яо превратился в слегка грустное, романтическое воспоминание.

— Холодная, — констатировал Тэфилис.

— Она была так юна, — устало сказал Мэмфис.

— Конечно.

Лоялуиз пожала плечами.

— Он страшится нищеты, верно? Сделай вклад на его имя, чтобы его жизнь всегда была обеспеченной, независимо от того, как обернётся его обучение.

Внезапно Эрриэнжел почувствовала искажение в восприятии, какое-то смещения. Она потёрла виски, и это ощущение пропало.

— Что? — спросила она.

— Дарственная. Тогда деньги не встанут между вами.

Эрриэнжел поглядела на подругу, и увидела в её непримечательном лице что-то, чего никогда не замечала прежде. Зависть? Лукавство?

— Не уверена, что это будет хорошей идеей, — протянула она. — Но я подумаю об этом.

Лоялуиз поджала тонкие губы.

— Жадничаешь? Ты? Вот уж не ожидала.

— Что за глупости. Не в этом дело.

Эрриэнжел изучила своим новым зрением Лоялуиз, и решила, что ей не нравится то, что она видит. Совсем.

Мэмфис просмотрел измененное процессорами прошлое Эрриэнжел.

Некоторое время всё шло хорошо. Гэрсо-Яо продолжал учиться и преданно обожать Эрриэнжел. Она сама верила, что всё глубже погружается в свою любовь всей жизни.

Во псевдо-воспоминаниях минул месяц. Действие начало закисать. Они стали чаще ссориться. Гэрсо-Яо по-прежнему рассказывал свои странные истории, но уже повторяясь. Её обижал недостаток внимания — слишком уж много, по её мнению, он уделял времени учёбе. Какой смысл быть молодой, красивой и влюблённой, если она не может пойти туда, где завистливые глаза увидят её?

Эрриэнжел всё чаще кривилась, с видом надутого недовольства, Гэрсо-Яо похудел и стал излишне напряженным.

— О, да, — прокомментировал Тэфилис.

Его брат попытался скорректировать ход событий обратно в гладкое русло, но процессоры приблизились к перегрузке.

— Да ты жульничаешь, — засмеялся Тэфилис.

— Заткнись, — без жара отмахнулся Мэмфис. — Это только первая попытка. Чего ты ожидал?

Вечером, после того, как Эрриэнжел приняла ванну, пообедала и отдохнула, её хозяин зашёл к ней показать получившийся трек. Они устроились рядом на диване, почти касаясь друг друга. С потолка опустился сенсоэкран.

— Ты найдёшь это интересным… И, возможно, поучительным, — произнес Мэмфис бесцветным голосом.

Когда она впервые увидела Гэрсо-Яо, и затем себя, лежащую на нем в боксе инфопогружения, слёзы затуманили её взор. Воспоминания кольнули сладкой горечью.

— Это было так давно. Я уж и забыла.

— Вовсе нет, — заметил Мэмфис. — Всё находилось сразу под поверхностью.

С чёрными кругами под глазами, он выглядел немного осунувшимся.

Её сердце ёкнуло от сочувствия, но тут же она раздосадовано покачала головой. Мэмфис рабовладелец. Он использует в своих целях самые интимные мгновения её жизни, так зачем ей переживать за него? Её внимание вернулось на экран.

Когда запись достигла точки исправления, во время сцены с Лоялуиз, Эрриэнжел уже хотела сказать, что все было не так, но затем заметила мерцание нового сообщения. «МНЕМОНИЧЕСКАЯ ДОСТОВЕРНОСТЬ: ОТКЛОНЕНИЕ», — гласило оно.

— О, — выдохнула она.

Этим псевдо-воспоминаниям потребовалось не намного больше времени, прежде чем всё пошло наперекосяк. Однако реакция Эрриэнжел оказалось неожиданной. Вместо боли, она почувствовала благодарность за дополнительные радостные эпизоды, которые ей подарило искусственное прошлое; за сверхурочное время, счастливо проведённое в руках Гэрсо-Яо.

Когда всё стало разваливаться, это произошло не так катастрофически, как в действительности. На этот раз Гэрсо-Яо не убил себя, когда она его оставила. Он воспользовался безответной страстью к Эрриэнжел, чтобы увеличить силу своих честолюбивых притязаний, и превратился в весьма мрачного молодого человека.

Тем не менее, её это утешило.

— По крайней мере, он не умер, — прошептала она, едва запись закончилась.

Мэмфис посмотрел на неё. Какое-то плохо скрытое чувство высветилось сквозь усталость. Отвращение?

— Эрриэнжел. Гэрсо-Яо всё ещё гниёт в своей могиле, жертва твоего детского каприза и собственной слабости. — Он показал на экран дрожащей рукой. — Ты думаешь это реально? Это просто правдоподобная ложь, и в данном случае не особо привлекательная. Или пригодная для продажи.

В ней закипел ответный гнев.

— Какое-то время нам было хорошо вместе. На самом деле — очень хорошо. А ты все выставляешь так, словно это ничего не значит. Ты ошибаешься, хоть наша любовь и не длилась вечно. Когда он умер, моё сердце долго болело… Думаю, и сейчас ещё болит. В любом случае, если тебе не понравилось то, как всё повернулось, почему бы не продолжить изменения?

Мэмфис покачал головой, теперь лишь печальный и утомленный.