Садовник - [3]

Америка напомнила мне о Белоруссии и любимым детским лакомством: вареной кукурузой. Помню, под осень мама посылала кого-нибудь из нас в огород "наломать кияхов"  - такое здесь было у нее название. Мы выбирали початки, которые побольше, раскрывали их чуть-чуть, чтобы убедиться в молочной спелости, и укладывали в дырявую корзину из ивовых прутьев. И полдня ждали, пока мама достанет из печи громадный прокопченный чугун и сольет воду... Ничего вкуснее вареных кияхов мы тогда не знали и жалели, что этот праздник не длится целый год. Здесь такие праздники можно устраивать каждый день - и зимой, и летом. Юля, моя дочь, отведавшая в детстве бабушкиных кияхов, с удовольствием наблюдает, как их грызет мой внук, четырехлетний американец Андрюша. Готовые початки в здешних супермаркетах и небольших овощных армянских лавках  - круглый год и довольно дешево. Когда-то Хрущев хотел "окукурузить" всю нашу необъятную страну и... потерпел неудачу. Похоже, подошел не с той стороны. Лучше было бы поначалу приучить к кукурузе горожан, а потом уже выращивать. Глядишь, и интерес к ее культивированию появился бы сам собой...

Из Вотетауна, где мы живем, надо попасть в Бруклайн, где я пересяду в небольшой грузовичок с надписью "Hidden GARDEN" на борту. Вотетаун и Бруклайн  - небольшие самостоятельные городки, спутники Бостона, их у него десяток, а то и больше. И почти в каждом живут клиенты Али Кричевской. Есть богатые владельцы особняков и усадеб с бассейнами и громадными ухоженными садами, но в большинстве своем  - средние американцы, живущие в приобретенных на банковский кредит двухэтажных деревянных коттеджах с небольшими участками. Такие в Белоруссии и России называют палисадниками. Ухаживать за ними здесь принято доверять специалистам. Американцы считают, что на садовника проще заработать, чем тратить на садик время и силы. Что, согласитесь, правильно с точки зрения садовника и его помощника, которому платят аж восемь долларов в час. Кроме того, это вполне соответствует принципу хозяйствования, сформулированному еще президентом Рейганом: trickling down eсonomy. Что означает: "от богатых каплет и бедным". Этот бизнес не только позволяет Але довольно сносно жить, но и доставляет, по ее словам, творческое удовлетворение. Похоже, не лукавит. Работает с удовольствием, отказывается от рутинных, хотя и денежных заказов  подстригать газоны, засаживать скучной геранью балконные и подоконные ящики.

От остановки к кирпичной трехэтажке из трех подъездов, где в недорогой односпальной квартирке живет Аля Кричевская, еще около двадцати минут пешком. Несмотря на неспешный шаг, чаще всего приходил на пять-семь минут раньше условленного срока и поднимался на второй этаж к Але. Когда она вдруг стала встречать меня внизу, у своего пикапа, с чемоданчиком для ланча и термосом с водой, я понял свою бестактность. Аля  - трудоголик, работает, что называется, от зари до зари. Встает в полшестого, чтобы до моего прихода съездить на "йогу" или пройти "от инфаркта" вокруг пруда. Потом еще надо переодеться, утрясти заказы, а после напряженного рабочего дня еще запастись рассадой или сделать дизайн очередного садика. Неудивительно, что именно на обустройство собственного быта времени не хватает...

Але около шестидесяти (я вычислил: родилась, по ее словам, спустя три месяца после гибели отца в первые же дни войны). В Америку Аля приехала с четырнадцатилетним сыном, оставив в Москве мужа, довольно известного и преуспевающего архитектора. Большинство эмигрантов из постсоветских стран объясняют, что "пошли на это из-за детей": знаем, дескать, нам будет плохо, зато детям хорошо. Аля не скрывает, что приехала из-за себя.

Вполне сносно выучила английский, но оказалось, что надо было учить американский английский. Переучивалась с помощью студента русского отделения Гарвардского университета. Теперь у нее хороший американский, что позволяет самой заключать контракты и работать не только у русских, но и у американцев. Это денежнее и спокойнее. Аля признается, что в общем-то заранее знала: Шемякиной или Неизвестной ей здесь не стать, картинами не прокормиться. Жила на пособие беженца в бесплатной квартире, как и сейчас живут сотни тысяч эмигрантов. Однако ее такое прозябание не устраивало. Пошла на муниципальные курсы рабочих для лэндскейпинга, увидев объявление в газете.

Аля хорошо чувствует себя в Америке, хотя далеко не все ей здесь по душе. Но она решительно пресекает мои критические высказывания об этой стране: "Ты пока лишь наблюдатель, а не житель. Не спеши судить".

Из Москвы

Вписываю в толстенный блокнот письма Э. Наступит время - дорога в Россию будет не по силам. Перечту, вспоминая...

Получила второе письмо, океан они преодолевают долго. Такие перерывы не идут общению на пользу или прекращают его совершенно. И много лет дружившим потребуются терпение и любовь друг к другу.

Как постепенно ты удалялся... Сначала вместе с любимой мною Латвией. Не понимаю, отчего латышам так хотелось прижаться, прильнуть к Западу старому, уставшему на земельных ухоженных клочках? Когда я смотрю на западноевропейскую карту, мне представляется камзол-реликвия в заплатах дорогих, но стертых материй, пропитанный душным запахом прекрасных, но застоявшихся духов. Ему не поможет химчистка, его следует вывесить на палубу корабля, идущего на просторы, и предоставить резвому ветру. А это и есть Россия, с которой Латвия соседствует. И ее сынам, крепким, высоким, красивым  (помнишь, я всегда восхищалась латышскими рыбаками!), есть смысл не смотреть волком на русский лес, а идти туда другом, сотоварищем, напарником. Но Латвия переживает обиды и пытается втиснуться и в без того тесное пространство, отодвигая не только русских от латышей, но и русских от русских, потерявших в ней малую свою родину. Я, просматривая переписку своего любимого К. Р. с писателем И.А. Гончаровым, натолкнулась на такие строчки последнего о Латвии (1884  год): "...чего им хочется? Слиться с Германией: Боже сохрани! Они и руками, и ногами от этого! Баронов там скоро бы привели к одному знаменателю! Они это очень хорошо знают  - и не хотят. Им хочется сохранить status quo своего угла, жить под крепкою охраной русской власти, со своими феодальными привилегиями, брать чины, ордена, деньги, не сливаясь с Россией  - ни верой, ни языком, сохраняя за собой значение, нравы и обычаи... и презирая русских,  - будто бы за некультурность! Неправда, это не презрение, а нерасположение слабых к сильным, что нередко бывает... Мне кажется, есть надежда, что они со временем... забудут всякий антагонизм  - и взамен всех получаемых от России и из России благ  - научат нас, русских, своим, в самом деле завидным... качествам, недостающим славянским расам  - это perseverence во всяком деле (настойчивость, упорство, твердость, стабильность) и систематичности. Вооружась этими качествами, мы тогда и только тогда покажем, какими природными силами и какими богатствами обладает Россия!"