Садовник - [11]

-  А вот Шарик службу несет. Лает, если кто-то чужой у ограды появляется,  - это я о маленькой, облезшей, безумной собаке, живущей в будке у проходной.

- Бездельник, притворяется,  - обрезает меня лодочник.

Я замолкаю, потом жалуюсь:

-  У меня дома эрдель большой. Соберусь в магазин, а он меня не выпускает. Раздеваюсь. Иногда даже плачу.

-  Вы кто по профессии?  - неожиданно спрашивает лодочник.

-  Журналист.

-  Какой же вы журналист, если ни в чем не разбираетесь? Все просто : собака определила вас в свою стаю. Вот и извольте подчиняться.

Приходят отдыхающие, просят лодку.

-  Где санаторные книжки? Я должен знать, кто утонет,  - ворчит лодочник. Но каждую даму собственноручно сажает в лодку.

Появляется санаторная уборщица:

-  Ты обещал показать бузину. Что-то я ее не вижу. Мыши без нее все сожрут...

-  Я вообще ничего не вижу, даже жену  - только на ощупь.

Они идут к роще на холме; слышно, как ломают ветки для огромного веника, с которым уборщица уходит.

-  Вы, конечно, не знаете, что бузина отгоняет мышей.  - Это мне с осуждением.

-  Не знаю... то есть не знала...

- Ну вот, а говорите  - журналист.

-  Мне бы хотелось посмотреть на оленей и косуль. Далеко идти?

-  До последней поляны. Хочется посмотреть  - посмотрите. От вас вреда, может, и не будет. А то некоторые посмотрели, а потом съели, когда в магазине не было мяса. Особенно жаль Борьку, хоть и сожрал он у меня все тюльпаны, а у девок из оранжереи таскал хлеб с колбасой... все же лучше бы он пожил.

Я перевожу разговор на другую тему:

-  Какая у вас хорошая работа! Воздух, вода, все так красиво...

-  Если бы вы спускались в шахту, как я много лет подряд, а потом поднялись на вышку высоковольтную  (я был и верхолазом), то уразумели бы, что только земля и небо красивы. Остальная мелочь пошла от них.

-  Ну а человек? Разве мелочь? Чего только не напридумывал...

-  В человеке еще не разобрались. А вот выдумщик  - это точно. Пригласили нас с женой в гости, я прихватил бутылку лучшей водки. Жалко было, но взял. Приходит туда же мой приятель с самогонкой. Пробовать стали. Его самогонка вышла на первое место. Настаивает на чаге особым способом. Самогон становится чистейшим и лечебным.

-  Чага гриб лечебный. Поделился бы он своим секретом, может, и алкоголиков стало меньше.

-  А зачем? Он потеряет в наших местах свою личность. А так он при секрете и секрет при нем. Вы что, не понимаете, как ему обидно будет, если...

-  Понимаю. Я книгу написала, три года сидела в темном, пыльном архиве. А теперь из нее таскают куски и даже не ссылаются на меня...

-  Вот видите. Ну вам, как посмотрю, все равно не разбогатеть. А с ним такое может случиться, все-таки Россия хорошо пьет...

Тут появляется муж. Слышит наш дуэт и включается:

-  Один американец изобрел колун...

-  Какой колун?  - недоумеваю я.

-  Я же говорю, что она не журналист. Ничего не знает,  - вздыхает лодочник.

-  Колун, чтобы дрова колоть, но со встроенной пружиной. Ударишь полено в щепы. Американец стал миллионером, колун завоевал весь мир.

- Да купил я этот колун в нашем магазине. Не терпелось попробовать. Поставил, размахнулся, как ахнул! Колун  - в одну сторону, пружина  - в другую. Только деньги выбросил. Не русское это дело  - подпорки силе ставить.

День отгорал за островом. Колонны ротонды стали прозрачными. Лодочник сказал, что родился на Украине, что ему жалко земляков и стыдно за них  они "набегают" на курские земли, подворовывают. Но он любит Украину, а в России встретил жену, в армии служат два сына- десантники. Но как теперь соединить две любви в одну, если на земле провели межу не единства, а раздела?

От "Марьино" до границы с Украиной всего сорок километров...

А еще были добрейшей души баба Оля из Белоруссии; обижавшийся за плохое отношение к Брежневу врач Виктор Николаевич; профессор-химик Елена Александровна, пишущая в отпуске вторую "амбарную" тетрадь о Пушкине; гениальный, тончайшей души фотограф-выпивоха Петр Яковлевич; красавица барменша, по слухам, отказавшая неземному Киркорову в кредите, и т.  д.

Я, как тургеневский барин, игравший на виолончели, умиляюсь и как Салтыков-Щедрин злюсь, думая о нашем народе. Но, Господи, как я его люблю...

"Размышляя и предвидя, скопидомно не живет он наперед..."

Стихийно сложившийся фаталист

А теперь пришло время рассказать о том, как парень из белорусской глубинки дошел до американской жизни, в которой решил во что бы то ни стало продолжать быть вполне счастливым человеком. И похоже, у меня получится: для этого счастья не так много и надо. К тому, что уже есть, прибавить возможность заработать на ежегодные две поездки в Россию и найти для этого промежуток в довольно жестком семейном расписании. Нужно выкроить месяц-полтора, чтобы побывать в Риге, навестить братьев и могилы родителей в Белоруссии да окунуться в молодость в Москве, где у меня много друзей.

Я хотя и стихийно сложившийся, но устойчивый фаталист. В том смысле, что никогда не предпринимал никаких попыток выбраться из того потока, который подхватил меня в момент, когда я появился на свет. Я просто старался делать более-менее сносно все, что от меня требовалось. И был счастлив тем, что получал взамен.