Садовник - [7]

Я потянулся за следующей папкой… К руке что-то прилипло. Оказалось, ко дну верхнего ящика был прилеплен конверт, заклеенный высохшим желтым скотчем.

Хоть я и был уверен, что мама на работе, сперва бросил взгляд на дверь и только потом уставился на конверт. Не верилось, что видеозапись — единственная вещь, оставшаяся у мамы от отца. Открыть великий секрет я не надеялся, но чувствовал — там может быть нечто важное. Судя по всему, именно этот конверт она и прятала от меня. Поэтому я решил пойти на кухню и вскрыть его.

Сначала оттуда выпала ламинированная карточка — диплом Дюкского университета. На нем значились мамино имя и присужденная степень. Я в изумлении открыл рот. Она окончила магистратуру?.. Затем вытащил белый конверт; обратный адрес — некая финансовая фирма. Внутри лежало уведомление шестимесячной давности о приостановке автоматического зачисления денег на счет в банке. Примерно с того времени мама и стала чаще прикладываться к бутылке.

Отложив уведомление в сторону, я вновь потянулся к конверту и достал еще одну карточку. На ней была фотография мамы, а вверху стоял хорошо знакомый мне логотип. Такой же, как на бланке заявления.

У меня отвисла челюсть.

Удостоверение сотрудника «Тро-Дин»! Не такое, как пропуск в «Тихую гавань»: на пропуске компания «Тро-Дин» не упоминалась.

Мама работала в лабораториях?

Схватив со стола рюкзак, я бросился к машине и всю дорогу до «Тихой гавани» старался не жать что есть мочи на педаль газа. Это какая-то ошибка! Может, раньше их работникам выдавали такие именные таблички — с логотипом «Тро-Дин»? Остановившись перед светофором, я стал рассматривать удостоверение. О «Гавани» ни слова. Мама на фотографии в белом лабораторном халате, так что пропуск явно не в дом престарелых.

Хотелось секретов из прошлого? Получи!

У последнего светофора я набрал номер Джека:

— Можешь провести меня в «Гавань»?

— Я думал, мы встречаемся в девять у тебя…

В отчаянии я крепко сжал руль свободной рукой:

— Да. Только мне нужно увидеться с мамой.

Было слышно, как он заерзал.

— Хм-м-м… а у тебя есть ее ключ-карта, чтобы припарковаться на стоянке?

Я отогнул козырек, и карта упала мне на колени.

— Да.

— Так. Заезжай туда и двигай в дальний конец.

Прижав телефон к уху, я следовал его указаниям.

Карточный автомат издал звуковой сигнал, и на установленной вверху видеокамере мигнул красный огонек. Я припарковался и заглушил двигатель:

— Что дальше?

— Видишь живую изгородь вдоль стены? — Джек тяжело дышал.

— Ты чем занимаешься?

— Помогаю миссис О’Коннел улечься в постель… — Он перешел на шепот: — А она у нас большая девочка…

Со всех сторон стоянку окружала бетонная стена высотой футов десять, обнесенная живой изгородью; лишь в одном месте через проем в стене проходила дорожка.

— Идти по дорожке?

— Да. По ней доберешься до черного хода. Встречаемся через две минуты.

Стараясь не выглядеть подозрительно, я перекинул рюкзак через плечо и неторопливым шагом пошел к черному ходу. Джековы две минуты растянулись на все восемь. Наконец он появился с огромным комбинезоном в руках, который я тут же натянул поверх одежды. Потом он вручил мне бейджик. Я посмотрел на указанное в нем имя:

— Стив?

— У Стива сегодня выходной. По крайней мере, был. — Мой друг ухмыльнулся и указал на лестницу: — Поднимайся на шестой.

Я думал, Джек пойдет со мной, но он развернулся в другую сторону.

— Ты куда? — спросил я.

— У меня допуск только на первый этаж. Сейчас почти половина девятого. Встречаемся через полчаса в дальнем углу стоянки. Да, Мейс…

— Что?

Он указал на мой бейджик:

— Стив тоже работает только на первом. Так что не попадись.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я потянул за ручку. Скрипучая дверь, ведущая на лестницу, отворилась, а затем со свистом захлопнулась. Через шесть пролетов я оказался в огромном, устланном коврами помещении, стены которого были выкрашены в зеленый цвет.

Посередине за стойкой стояла мама. Увидев меня, она округлила глаза:

— Сюда нельзя! Откуда у тебя форма?

Я решительно подошел к ней:

— Ну, ты и лицемерка!

Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но передумала.

Меня понесло:

— Я знаю, что ты работала на «Тро-Дин»! Я нашел твой пропуск. И диплом из Дюкского университета. Магистратура… да, мамочка? Что еще ты мне не рассказывала?

Она прищурилась:

— Ты рылся в моих документах?

Я поднял руки:

— Извини. Зато ты лгала мне, так что тоже хороша!

У нее опустились плечи.

— Я не лгала. Просто кое о чем утаила.

— Утаивать — все равно что лгать.

Она тряхнула головой, на губах мелькнула улыбка:

— Э… нет. Не все равно.

Всякий раз, когда она напивалась или совершала какую-нибудь глупость, я вспоминал о том, что она моя мать и, кроме нее, у меня никого нет. Эта мысль всегда смягчала мне сердце. Как ни старался я быть строгим, мне трудно сердиться на нее.

— О чем еще я не знаю, а, мам?

Склонившись над стойкой, она произнесла почти шепотом:

— Мейсон, сейчас не время для разговора.

Я окинул взглядом помещение. Несколько пациентов сидели перед большим телевизором, поэтому мне тоже пришлось немного сбавить тон.

— Ты права. — Я скрестил на груди руки. — Это нужно было сделать много лет назад. Не уйду, пока ты не расскажешь, откуда у тебя удостоверение «Тро-Дин».