Сад Учителя - [116]

— Это всё, — сказал Учитель. — Можешь идти, дитя.

Но я замедлилась в нерешительности… И тихо сказала:

— Учитель! Разреши мне просить Тебя…

— Да. Проси, дитя.

— Окажи помощь моему сердцу. Я себя чувствую все эти последние дни очень смятенной. И я всё ещё не могу твёрдо и устремлённо начать свою новую жизнь.

— Я не отказываю тебе в помощи, но Я хочу тебе напомнить, что ты сама должна делать усилия, а не рассчитывать, что Учителя дадут тебе сил, чтобы ты, без усилия, смогла продвигаться, пользуясь Нашей помощью. Только то, что прошло через усилие человеческого сердца, бывает истинно им понято и закреплено. Иди, дитя, будь в духе!

9 декабря.

Я шла по Саду. В первый раз я видела в нём снег. Он падал лёгкими пушинками. Холода я не ощущала, а приятную бодрость и свежесть во всём теле. Я подошла к домику Учителя. Окно и дверь были, как обычно, раскрыты настежь. Учитель стоял в дверях:

— Входи, дитя.

Я поклонилась Учителю.

— Прости мне, Учитель, что я пропустила утреннее свидание с Тобой.

— Мне не в чем прощать тебя, — ответил Учитель. — Ты понесла уже наказание, лишив себя общения со Мной и нарушив ритм своего дня… Входи, дитя.

И я прошла в комнату Учителя.

— Сядь, Раскрой книжечку «Золотых правил» и прочти одну главку.

Учитель дал мне книжечку, я раскрыла её и прочла:

1. Имеющие сердца чистые и устремлённые пребывают в мире со всем сущим.

Учитель стоял около раскрытого окна и задумчиво смотрел на падающие снежинки.

— Закрой книжечку! — сказал Он. — Что это значит «сердце чистое»? — И замолк, ожидая моего ответа.

— Я полагаю, Учитель, что иметь чистое сердце это значит не видеть зла, не замечать его. Не потому не замечать, чтобы этим выразить свою чистоту, а потому, что чистое сердце буквально не видит зла там, где другие его видят. Прости, Учитель! Я очень плохо выражаю свою мысль.

Лицо Учителя оживилось.

— Так… так… дитя! Ты на верном пути понимания…

Учитель подошёл к столу и сел возле меня.

— Иметь чистое сердце это действительно очищать всё своим присутствием. Чистое сердце лишено дара замечать вражду, обращённую на него, и всё то, что создаёт вихри в сердцах, менее чистых, все эти вихри ответных, враждебных чувств. Чистое сердце не способно ни наносить, ни воспринимать боль, оно в своей чистоте и непорочности невинно и невосприимчиво к тяжёлым вибрациям, направленным на него. Но оно очень восприимчиво и отзывчиво к чужой боли, той, которую причиняют другим. Чистому сердцу не надо усилий, чтобы быть светлым даже там, где другие находят повод для омрачения. Я рад, что ты начинаешь понимать это.

Лицо Учителя тихо светилось, как всегда, когда Он бывал чем-либо доволен.

— Я хочу, чтобы ты начала те чтения, которые тебе помогут принять новые откровения. Надо, чтобы ты была всё время в известном круге мыслей, так, чтобы Наше влияние всегда могло бы доходить до тебя. Вот возьми листочек и напиши на нём то, что Я тебе продиктую сейчас.

Всем, всем, всем!

Вступая в день ваш, пребудьте ясными и, отдавая дню дела ваши, одухотворите всё, чего коснётесь, ибо возвышенная жизнь есть порождение возвышенного чувства и ума.

— Это всё, дитя. Прочти это сегодня всем, кто придёт к тебе, и дашь это тем, кто будет близок тебе.

И Учитель отпустил меня, благословив.

10 декабря.

Я взошла в Сад Учителя. Вчерашний снег стаял, дорожки были влажные, но не замечалось никакой грязи. И опять Сад Учителя поражал меня своей чистотой, своей гармоничностью, несмотря на общий вид глубокого увядания осени. Взойдя на терраску, я остановилась возле двери, ведущей в комнату Учителя.

— Входи, дитя, — услыхала я голос Учителя.

Я взошла и поклонилась Ему. Учитель был не один. Против Него в белой одежде братства сидел юноша.

— Сядь, дитя, около окна и подожди немного, мы сейчас кончим.

И Учитель продолжал беседу с юношей, как мне показалось, на английском языке. Вскоре юноша встал и, низко поклонившись Учителю, поспешно вышел, не взглянув на меня. Он был тонок, худ, и лицо его было прекрасно. Учитель с нежностью смотрел ему вслед.

— Подойди, дитя, к столу и сядь. Ты видела лицо этого брата?

— Да, Учитель.

— Это одно из самых пламенных сердец в Англии. Он очень молод и очень устремлён. Он имеет прекрасно направленную волю и ясный, чёткий ум, сочетающийся с пламенным сердцем. А сейчас запиши то, что Я тебе продиктую.

Возможны вскоре перемены жизни не только отдельных лиц, но и целых наций. Такие перемены знаменуются войнами, катастрофами. Массовые изменения жизни гораздо реже происходят от подъёма духовных сил, которые заставляют тогда как бы расцветать всю страну, наполняя её благоуханием распустившихся сердец. Уродуя жизнь, этим люди выражают своё несовершенство, несовершенство своих творческих выражений.

— Это всё.

— На этом Я отпускаю тебя, дитя. Не забудь, что завтра в десять часов утра ты должна быть у Учителя в горах. Я пропускаю пока все твои промахи, так как Я вижу и знаю больше, чем ты думаешь. Но последствия, которые ты переживёшь — все вытекут из твоих действий. Иди с миром, дитя!

11 декабря.

Я подошла к дому Учителя в горах и взошла в круглую комнату. Учитель был уже там. Я низко Ему поклонилась и заняла место по Его знаку около стола. Учитель молча и пристально смотрел на меня. Я чувствовала себя смятенной, как бы утратившей часть своей прежней чистоты. На сердце было смутное беспокойство и тревога. После молчания, которое мне показалось очень долгим и томительным для сердца, Учитель сказал: