Сад смерти - [15]

— Маленькая, удивительная Шира, — произнес Даниэль, и в голосе его была нежность. — Не думай о том, что сказал Сармик, он не хотел ничего плохого.

— Знаю, — тихо ответила она. — Но все равно, каждый раз это так же больно. Никто не может влюбиться в меня, никто не может желать меня. Почему? Я ничего не понимаю.

— Я думаю, ты не все сказала, Шира. Ведь и ты ни в кого не можешь влюбиться? Ты не знаешь, что такое желание. Не так ли?

К своему удивлению, он увидел, как по лицу ее катятся крупные слезы.

— Прости меня, — быстро сказал он, раскаиваясь. — Мне не следовало это тебе говорить в такой форме.

— Нет, ты прав, — сказала она. — Именно это и беспокоит меня с тех пор, как я выросла. Я чужая, Даниэль. И я ничего не понимаю.

Он обнял ее за плечи.

— Ты хорошая маленькая девочка, Шира, и не заслуживаешь, чтобы жизнь с тобой так обращалась. Ты мне очень нравишься, хотя мы знакомы друг с другом всего несколько дней.

«Нравлюсь — но не больше», — подумала она, но не произнесла это вслух.

— А какой он, мой отец, Даниэль? Ведь ты встречал его?

— Разумеется! Вендель Грип — один из лучших людей, которых я вообще встречал в жизни. Его главная мечта — увидеть тебя. Или во всяком случае узнать, кто ты и что у тебя все хорошо. Он много страдал из-за того, что ничего не знал о тебе, он был вынужден покинуть страну и не смог сделать ничего для своего ребенка. Но сейчас он женат, и у тебя есть единокровный брат.

Это была новость для нее. Она подняла голову.

— Единокровный брат? Как его зовут, как он выглядит, сколько ему лет?

— Сколько вопросов! Его зовут Эрьян, он сильный, крепкий, очень спокойный, я полагаю, ему сейчас где-то восемнадцать-двадцать. Я давно его не видел.

Она не знала, радоваться ли ей этой новости или огорчаться. Ее отец, Вендель, всегда был для нее героем, человеком, с кем она могла мысленно поговорить, когда чувствовала себя одинокой, когда не знала, что делать. А такое случалось с ней часто. Сейчас она должна была делить его с другими. Это означало, что у него новая жена и сын, из-за которого он, возможно, забыл ее… Но нет, Даниэль и сказал, что не забыл. И, разумеется, было приятно сознавать, что у тебя есть брат! Если бы она только смогла поговорить с ним! Но этого она, разумеется, не могла. Ее отец жил в стране на краю света, это говорил ей дедушка. Вендель лишился обеих ног и не мог прийти сам, говорил Даниэль. Какая трагедия! Бедный отец!

Кажется, Даниэль что-то говорил. Она прислушалась к его медленному и неуверенному юракскому.

— В твоих волосах отражается лунный свет, Шира, и они кажутся голубоватыми. Знаешь, сначала я подумал, что ты — сверхъестественное существо. Во всяком случае, ты ставила меня в тупик. Потом меня поразило, какой счастливой ты можешь иногда казаться, а иногда — как бы придавленной к земле какой-то непонятной болью. Но после того, как мы пришли в Таран-гай, ты переменилась. Ты… ты как будто светишься. Какой-то неизвестной силой. Ты не такая, как другие, Шира, это правда. Но ты гораздо лучше всех остальных.

— Спасибо, — мягко улыбнулась она.

Вдруг Даниэль застыл.

— Что случилось? — заботливо спросила девушка.

Он вздохнул.

— Не знаю. Но мне показалось, что…

И он замолчал.

— Ну же, говори, — тихо и нежно сказала она. — Я думаю, ты что-то почувствовал. Или кого-то.

— Да, — кивнул он, затаив дыхание. — Это звучит ужасно глупо, но мне показалось, что я слышал голос моей прабабки Виллему — и рядом. Но ведь она давно умерла!

Шира не выглядела удивленной.

— Я тоже это почувствовала. Как будто мы не одни. Как будто вокруг нас много людей.

— Да, — нервно засмеялся Даниэль. — Так глупо! Ведь вокруг нас только это плоскогорье. Вряд ли можно найти более уединенное место!

— Они заметили, что мы здесь, — улыбнулась Виллему.

— Да, — сказал Тенгель Добрый. — Они очень восприимчивы, эти двое.

— Настоящие потомки Людей Льда, — пробормотал мужчина, говоривший на таком древнем диалекте, что его едва можно было понять. Лицо его было таким отвратительным, что он все время прикрывал его руками, когда говорил.

Они стояли вокруг Ширы и своего потомка Даниэля, все Люди Льда, и проклятые, и избранные, все, кто стремился делать добро, хотя и не всем удавалось побороть злую силу внутри себя. Они знали, что в Шире и таран-гайцах тоже течет их кровь.

— Я не переношу Мило, — сказала Шира, внезапно содрогнувшись. — Знаю, что не должна ни о ком думать плохо, но я не выношу его.

— И я тоже, — признался Даниэль.

— Она не должна попасть в лапы к Мило, — сказал Тенгель Добрый.

— А Мара? — поинтересовалась Суль.

— От Мара ей не уйти, — ответил рассудительный Доминик.

— Да, правда, — сказал Тенгель Добрый. — Ах, бедная малышка. Она такая маленькая и хрупкая. Как она сможет все вынести?

— А мы не можем облегчить ей задачу? И им всем? — спросила Виллему.

— Я подумал о том же, — кивнул Тенгель. — И я думаю, мы можем это сделать. Поиск источников жизни — это скитания в лабиринтах разума и души. И для разума маленькой самоедки воспринять это будет сложно. Единственное, что мы можем сделать для девчушки, для нашего Даниэля и для всех остальных, это позаботиться о том, чтобы они пережили все как конкретное, очевидное земное путешествие. Ну, настолько земное, какое оно может быть сейчас.