Сад - [17]
Он писал о литературе, все о литературе, вот — о том, что не выдержал, уехал из Москвы, февраль кончается, — о ней, Наде, ни слова.
Март, восьмое число.
Он писал, что решился. Пусть ей будет приятно, вдруг ей некому подарить цветы… Надя думала, он пишет о ней, и вдруг: Лева ведь часто уезжает. А он, Семен, всегда дарил ей цветы, тем более в праздники. Он позвонил Романычу, Романыч согласился; он истратил последнюю десятку, купил красные тюльпаны — она любила их больше других цветов, это были их цветы, цветы их любви. Поехал в аэропорт и послал ей цветы самолетом. И несколько дней думал о том, как Романыч вручил ей эти цветы, не сказав ничего, как она их увидела — и все поняла.
Надя откинулась на стуле. Леденящее спокойствие сковало ее. Она вспомнила крашеные цветы, которые он подарил в тот день ей (наверное, мелочишка от десятки осталась), и зажмурилась, сгорая от стыда и унижения. Она ненавидела его лютой ненавистью. Для нее все то, о чем она прочла, происходило сию минуту, она забыла о времени. Как он лгал, как он лгал… А она-то, дура, верила ему. «У него нет ни слова правды», — вспомнила Романыча. И этот еще… Предатель. Она забыла, что Романыч и не знал ее тогда.
В апреле он написал, наконец, про Надю. Что любит ее так, будто она его маленькая дочь, что у него такое чувство, будто на нее все время хотят напасть, и ему нужно спасать ее, что ей часто снятся страшные сны и он не спит по ночам, плачет, глядя на нее. И в апреле же: о роковой своей страсти, «видно, мне суждено умереть с нею».
Надя листала дальше. Опять о литературе… В мае еще одна запись, он писал, что привык к Наде, привык так, что жить без нее не может, отлучился на каких-то два дня — весь извелся. Как это назвать, он не знает.
О Хельге в мае не было. На мае записи обрывались.
Надя закрыла тетрадь.
Значит, он привык к ней. Хельгу любит, а к ней привык… Щеки ее алели, будто по ним хлестали красными цветами — крашеными цветами, и краска осталась на лице. Крашеные фальшивые цветы… Крашеные фальшивые слова… Крашеная фальшивая любовь.
Она не плакала.
Скорей, скорей бы он приехал… Она готовила такой взрыв, какого еще не видел этот сад.
Но тут она вспомнила, что он заканчивает поэму, которую хотел включить в книгу, от стола — чтоб ехать на эти свои переговоры — еле оторвался… Выходит, надо дождаться, когда он допишет, и тогда… Ну хорошо, она подождет. Вообще-то ей спешить некуда.
Она подивилась своему благородству — какая бы еще поступила так же на ее месте. Но тут ей представилась хохочущая Хельга — в шортах и красной майке — на коленях у Левы, как она говорила Романычу: «Не пускай, не пускай ее», — и она вспомнила: Хельга с Левой переглядывались, когда она отстранялась от рук Романыча, они поняли, что она не его девушка, и, может быть, они даже поняли, чья она девушка. «Не пускай, не пускай ее…» И Надя откинула гордо голову и слепила тесно губы. Роковая страсть. Прекрасная Хельга. Красные тюльпаны. Тьфу.
Вечером она была у него. Лежала на диване, он сидел, пил чай, звал ее — она отказывалась. Он рассказывал, как съездил: пока все хорошо, чем черт не шутит, авось удастся протолкнуть книгу. Он смолк на полуслове, подошел к ней, сел рядом, протянул руку, чтоб погладить по голове, Надя отстранилась. По головке погладить — как маленькую…
— Что-нибудь случилось? — спросил ласково. Она мотала головой отрицательно… Он наклонился над ней совсем близко — Наденька…
Она посмотрела ему в глаза — он отшатнулся, встал, прошелся по комнате.
— У тебя такой взгляд… Надя, что случилось?
Она, памятуя о своем давешнем решении подождать, пока он не закончит поэму, молчала. Он не настаивал. Но громовое ее молчание было — те же слова. Она крепилась, она не хотела — слова сами хлынули из нее, сметая все на своем пути.
Он криво усмехнулся:
— Дневник, мой дневник… Все женщины одинаковы. А я-то так в тебя верил…
— Я тоже верила!
И взрыв произошел.
Он закрыл голову руками, защищаясь от осколков.
Наконец наступила тишина. Он опустил руки.
Надя выдохлась, ей вдруг все надоело, несколько часов, ну, дней ссоры — и потом мир, этим все кончится, и он знает об этом, и она знает… Захотелось уснуть, как раньше. Все бросить — и уснуть.
Он говорил: это было давно. Тогда он действительно любил Хельгу. И разве он не говорил ей этого? (Говорил… Но ведь хотелось верить!..) Но теперь все изменилось, теперь он и думать о ней забыл. Это было как болезнь, темная болезнь: он унижался, он был смешон, он был страшен. А теперь он здоров. То была темная любовь, не любовь даже — он не знает, как назвать… (Опять он заговаривает ей зубы.) А сейчас с Надей все по-другому. (Конечно, она же дитя для него…) И он ей не лгал — Господи! Он не лгал. И пусть она простит его — не его, нынешнего, а того — прошлого, который тогда, в марте… еще не любил ее…
Надя ждала, но нежности, нежности не было, нежность не оживала.
И она опять стала говорить о том, как ревновала его к Хельге, а потом, а теперь… успокоилась. Дура, дура… Решила, что…
— А ты думаешь, я, я не ревновал тебя все это время? Ты думаешь, мне было легко? Думаешь, мне приятно было знать, что у тебя… было столько. Зачем ты мне об этом рассказала?..
В новой серии приключений Вани Житного герой со своими друзьями — домовым Шишком, лешачком Березаем и летающей девушкой Златыгоркой — отправляются на Балканы в поисках последней самовилы. Их ждут опасные приключения и путешествия во времени, в результате которых они оказываются на войне, расколовшей бывшую Югославию.
«Родители» этой книжки — «Витя Малеев в школе и дома», «Алиса в Зазеркалье», а бабушка — сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, все это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот не ошиблась ли она в выборе попутчика…
Ваня Житный — сирота, живущий у бабушки–ведуньи, отправляется в очередное путешествие со своими новыми друзьями: таинственной девочкой и лешаком. Путникам предстоит преодолеть опасности, вполне реальные и вполне сказочные. Что страшнее — сказка или быль, неизвестно.
Эта книга — современная сказка про найдёныша Ваню Житного, который отправился вместе со своими спутниками — помощниками домовиком и петухом в далёкое опасное путешествие за волшебным мелом. Он попадает в лес, где живут людоеды, знакомится с лешими, водяными, и в конце концов оказывается в Москве в октябре 1993 года…
Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого — со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.
Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, – которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, – составляют сюжет этой кавказской феерии.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.