Сад для бегонии - [9]
Помню. Я приблизилась к мертвому растению. Пальцем приподняла скрючившийся ствол. И внимательно посмотрела на Ромку. Не знаю почему. Но я тогда сказала.
– Принеси мне, Ромка, бегонию.
И он не удивился. Он ободряюще кивнул. И скрылся за дверью.
Через полчаса на моем подоконнике стоял горшок с цветущим растением. Пышущим здоровьем и силой. С сочными, густо развлетвленными стеблями. С бархатистыми темно-зелеными и бордовыми листьями. В которых запутались, как огоньки, красно-розовые цветки.
– Это особый вид бегонии, – торжественно произнес Ромка. – Она называется – вечноцветущая. Она теперь никогда не засохнет. И будет у тебя цвести вечно. Ты мне веришь, Саня?
Я пожала плечами. Я уже не знала, что такое вера.
А на следующий день на моем подоконнике красовалось еще одно растение. И Ромка загадочно улыбался.
– А это бегония диадема. Видишь, у нее крупные цветки, беловато-розовые. А листья… Ну, посмотри же, Санька. Они цвета оливок, а по краям серебристые. Красиво, правда?
Я пожала плечами. Я уже не понимала красивое.
Но Ромка не отчаивался. И на следующий день торжественно преподнес еще одно цветущее растение.
– Бегония королевская! Самая прекрасная бегония в мире! Знаешь почему? Потому что она похожа на тебя, Саня. Листья – изумруд. И на них – серебристые пятна. Словно королевская корона. Ты как королева, Саня. Это правда…
Я пожала плечами. Я уже не понимала, где правда.
Но Ромку я никогда не прогоняла. И мои подоконники постепенно превращались в цветущий сад из бегоний. Они были разных видов. Разных цветов. Я и не знала. Что на свете существует столько разных бегоний. Я так и запомнила те дни одиночества. Пульсирующая боль в саду цветущих бегоний.
И о жизни мне напоминал только Ромка. Он оказался удивительным парнем. Он умел все. Он меня кормил. Он убирал. Он починил плиту и магнитофон. И вновь зазвучали песни Локарева. И он, как и я. Восхищался этими песнями.
– Здорово, – выдыхал он, – вот это парень. Знаешь, Санька, даже жить не страшно. И умирать тем более. Когда есть такие классные парни.
Ромка простыми. Бесхитростными словами порой выражал самые мудрые мысли. И его простые понятия не шли ни в какое сравнение ни с какими высокопарными, грамотно выстроенными, доведенными до логического абсурда. Фразами моих бывших приятелей и подружек.
Я тогда говорила мало. Хотя умела красиво говорить. Ромка говорил много. Хотя красиво говорить не умел. Мы удачно дополняли друг друга. И ни кто иной как Ромка мне помог выжить в первое время. Он словоблудием. Словоохотливостью. Словно пытался заглушить мою боль. Перебить мое одиночество. И ему это почти удавалось. И воспринимала я только его и цветущий сад из бегоний.
– Ты представляешь, Санька. Эти бегонии обитают в самых затененных местах, в расщелинах скал, на старых деревьях и корнях. Представляешь. В мертвом царстве выживают такие цветы! По-моему, они специально там живут. Чтобы доказать всем, что смерти не бывает. Даже если все на свете умрет. Кто-нибудь обязательно выживет. И даже в самой безнадежной ситуации можно раскопать вот такую бегонию. Потому что, Санька, смерть победит не может…
– Может, – тихо, но уверенно ответила я.
– Не-а, – Ромка встряхнул своей рыжей шевелюрой. – Знаешь, я вообще никогда не знал родителей. И никогда их не видел. У меня была только старая тетка. Но… Но у меня есть фотки родичей. Я смотрю на них. И время словно оживает. И мне кажется. Я не один. Знаешь, Санька, у тебя есть гораздо большее. Если есть воспоминания…
– Не надо! – крикнула я. – Прошу тебя! Не надо!
Он съежился. Стал меньше ростом. Его взгляд потух. И мне его стало искренне жаль. Что я в сущности знала об этом парне? И разве ему легче моего? Но тогда я не в силах была принять на себя и чужую боль.
Он смотрел на меня влюбленным взглядом. Но так и не сказал о любви. Он не умел говорить красивые слова. И по-прежнему считал меня королевой. На которую можно только смотреть. Которой можно только любоваться. Но которая никогда не снизойдет до него. Потому что у него нет на это права.
– До свидания, моя Бегония. Цветущая в расщелинах скал, – вместо слов любви сказал он. Довольно красиво сказал. На сей раз это ему удалось. – Не грусти. Завтра я принесу тебе еще один цветок. Бегония желтая называется. В твоем саду еще нет такого цветка.
Я испуганно вздрогнула. Неприятное предчувствие кольнуло в моей груди.
– Нет, пожалуйста, не приноси. Не надо больше бегоний. Прошу тебя. Не надо…
Бегонию желтую он так и не принес. Потому что не пришел сам. И я вновь осталась одна. Наедине со своей болью, цветущей в саду из бегоний.
Мне пришлось продать многое из вещей. Чтобы просто жить. И я легко освобождалась от них. Мне они мешали. Но с бегониями я так и не рассталась. Хотя часто забывала про них. Мало ухаживала и редко поливала. Но они вопреки всему жили в моем доме. Вопреки всему сад из бегоний пышно цвел в мертвом. Сильно затемненном царстве. В расщелинах скал…
И сегодня я вновь услышала это, до боли родное, уже почти позабытое:
– Бегония, ты что ли? Почему ты молчишь? Твой сад еще жив? – кричал он в телефонную трубку.
– Жив, Ромка, почему-то еще жив.
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Говорят, имя имеет определенное влияние на судьбу человека. Родители, возжелавшие для своей дочери необычную судьбу, назвали ее Леопольдой. Странное имя дало ей и странный характер. Она и замкнута, и молчалива, как озадаченный котенок, но в то же время цинична и диковата, как повидавшая жизнь дикая львица. Она не может доверять даже самым близким людям, но сможет ли она довериться тому, кому вздумается ее укротить и приручить? Время покажет...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магазин «Путеводная нить» на Цветочной улице стал своеобразным клубом для женщин, увлекающихся вязанием. За рукоделием они обсуждают свои планы и проблемы, поддерживают друг друга в трудную минуту, обдумывают новые модели и важные события своей жизни. Аликс выходит замуж по любви, но поведение жениха заставляет ее задуматься, нужна ли она ему. Сестра Лидии Маргарет отчаянно волнуется за дочь, Колетта влюблена, но не хочет признаться в этом даже самой себе. Все они спешат в «Путеводную нить», зная, что здесь их ждут любимое занятие и дружеское участие.
Вам слегка за тридцать, вы не замужем и в ближайшей перспективе на горизонте нет никого, а оправдать карьерой данный факт не получается, в виду отсутствия таковой? Но вы не ханжа, не девственница, которая всю жизнь к себе никого не подпускала, вам не разбивали сердце для того, чтоб вы начали сторониться мужчин, не прячете в глубине души никакой душещипательной драмы - потому надеяться на героя любовного романа не получится. Приходится просто жить жизнью одинокой женщины, которая постепенно обнаружила, что свободных мужчин вокруг нее уже не осталось, она несколько растолстела и превратилась в домашнюю зануду, а подруги от ночных гуляний перешли на ранние подъемы и сборы в ясли-садик.
Очаровательная лирическая история уже немолодых людей, лишний раз доказывающая поговорку, что для такого чувства, как любовь, нет возрастных ограничений.В романе противопоставляется истинное творчество провинциального таланта и массовое искусство большого мегаполиса, приносящее славу, успех и опустошающее удовлетворение. Коварная и непреодолимая любовь открывает новый взгляд на, казалось бы, прожитую жизнь, заставляет творить, идти вперед и добиваться успеха и, несмотря на всю трагичность и безысходность, дает повод надеяться, что эта боль и переживания не напрасны.
Аня, «рабочая лошадка» рекламного агентства, несправедливо уволена по подозрению в экономическом шпионаже. Бывает... Кошмар? Не совсем... Нашлось наконец-то время заняться собой. Похудеть, помолодеть н превратиться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». Теперь «серая мышка» имеет все шансы стать знаменитой фотомоделью... И даже безнадежно любимый ею бизнесмен обращает на нее благосклонное внимание... Но поздно — в жизни Ани появляется новый мужчина, способный предложить ей настоящую любовь!…