Саблями крещенные - [9]

— Я не знаю, о каком визите короля идет речь. Но заявляю, что не обязан извещать вас о появлении в своем замке ни короля, ни кого бы то ни было из странствующих нищих или монахов, постучавшихся в ворота моего замка в поисках приюта и подаяния. И вообще, представьтесь.

Коронный Карлик стоял, покачиваясь на носках, и с нескрываемым интересом рассматривал графа. Это был взгляд следователя по особым поручениям, прикидывавшего, сколь долго сможет продержаться на своем спесивом гоноре его очередная жертва.

— Приют и подаяние, говорите? Слезу пустить и высморкаться? Напомню, что у вас, полковник, как и у короля, тоже нет наследника. А замок новый, под старину, в лучших замково-крепостных традициях старой польской шляхты.

— На что вы намекаете? — побагровел Оржевский. — Еще слово, и я прикажу…

— …И вы прикажете своим привратникам немедленно открыть ворота и даже лично спуститесь к ним, поскольку к вашему замку приближается король, вашмосць, граф Оржевский.

— Король?!

— Король, король, вашмосць, — с явной издевкой повторил Коронный Карлик, все еще покачиваясь на носках. Не потому, что хотелось казаться выше, чем ему отведено было Богом. Просто давняя привычка. — Или, может быть, появлению в своих владениях короля вы не рады точно так же, как и появлению моей скромной персоны?

— Если бы я знал, что, как гонец, вы принесли столь важную весть…

— Вы встретили бы меня любезнее? Сомневаюсь. В любом случае, пусть вам не кажется, что на этом наш обмен любезностями закончен.

7

Как только испанские рейдеры ушли, Сирко, Гяур и д’Орден осмотрели руины укрепления. То, что еще несколько минут назад выглядело грозным фортом, теперь напоминало развороченный снарядами госпиталь.

Раненный в руку комендант форта лейтенант Ружен сидел, привалившись спиной к стене полуразрушенного блокгауза, у северных ворот, и мужественно пытался сдерживать стон. Пока санитар перевязывал ему руку, комендант несколько раз отгонял его от себя, чтобы получить возможность лучше видеть казаков и д’Ордена, а главное, чтобы сами полковники могли лучше рассмотреть его рану.

Судя по всему, во время атаки лейтенант собирался покинуть укрепление, но осколок настиг его в самый неподходящий момент. Зато теперь в глазах полковников он выглядел героем, оставшимся с горсточкой солдат, которые не только не сдались, но даже умудрились отбить рукопашную атаку прибрежных корсаров. Каким-то совершенно невероятным образом, но отбить.

— Но ведь у вас было столько войск, господа! — с возмущением крикнул комендант, когда д’Орден и его спутники приблизились к нему. Смуглое лицо лейтенанта было испачкано замешанной на поту глиной, но от этого казалось еще более благородным.

— Только не преувеличивайте их численность, — упредил его д’Орден.

— Уменьшать тоже не собираюсь, — порывисто парировал комендант. — Почему вы сразу же не подвели их к форту?!

— Вам грустно в этой скорбной компании? — обвел взглядом разбросанные по всему форту, истерзанные взрывами тела солдат князь Гяур. — Хочется, чтобы тел было втрое больше?

— Но, увидев ваше войско, испанцы попросту не решились бы высаживаться.

— Согласен, не решились бы. Потому что в этом не было бы необходимости. Мы стояли бы у форта такой плотной лошадино-людской массой, что ни одно ядро, выпущенное испанскими бомбардирами, не пропало бы зря. Так что смиритесь, лейтенант, смиритесь. Это война. Пользуясь случаем, представлюсь: я — казачий полковник Гяур. Прибыл из Речи Посполитой, точнее, из Украины. Так что мы еще повоюем.

— Если нам позволят повоевать. Куда, черт возьми, девался наш флот? Почему испанские корабли по-прежнему безнаказанно рыщут у наших берегов, нападая, где и когда им вздумается?

— А почему гарнизоны прибрежных фортов и батарей не в состоянии развеять эти волчьи стаи? Ведь должны были бы.

Лейтенант понял, что ему не убедить ни Гяура, ни полковника д’Ордена, и устало махнул рукой.

— Это не война, а черт знает что.

— Об этом мы сейчас и поговорим, — спокойно предложил Сирко, давно осознавший, что воевать с рейдерами таким образом, как уже давно воюют с ними солдаты принца де Конде, бессмысленно.

Они остановили свой выбор на доме старого рыбака, которого в поселке все называли просто Шкипером. Жилище его было возведено прямо в центре селения, на вершине узкой гряды, и по форме своей напоминало шхуну, мостиком которой служил небольшой, сработанный из дуба мезонин. Заброшенная сюда во время шторма, она оказалась без мачт, зато основательно вросла в грунт, сохранилась и, несмотря на недавний бой, отсвечивала на предвесеннем солнце круглыми окнами-иллюминаторами.

Узнав, что там живет некий старый морской волк, Гяур предложил идти к нему и пригласить Шкипера участвовать в их военном совете. Как-никак Шкипер знал море, знал побережье на много миль к востоку и западу от поселка, следовательно, мог кое-что подсказать.

8

Кардинал Мазарини спал безмятежным сном человека, укладывавшегося с твердой уверенностью, что, пока он предается снам, ничего в этом мире измениться не может. А потому человечество с содроганием должно ждать каждого его пробуждения.

— Ваше высокопреосвященство! Вы слышите меня, ваше высокопреосвященство? Вас просит к себе королева.