С винтовкой и пером - [31]

«Не на трибуну, а на широкий помост сцены выходит невысокий человек в темной русской рубашке, с открытым грубоватым лицом и с задорной шевелюрой темно-русых волос над широким лбом.

С первых же слов рабочая и красноармейская аудитория уже прикована к этому скромному, простому и как-то широко доступному докладчику. На чистейшем, прекрасном, понятном и доходчивом русском языке, не употребляя непонятных иностранных выражений, он спокойно повествует о положении Советской Федерации...

В зале Бакинской оперы – необычайная тишина, в которой особенно явственен неповторимый кировский ритм, полнозвучный и твердый. Перед глазами напряженно застывшей аудитории Киров, используя неисчерпаемое богатство красок своей речи, рисует картину нашей отсталой, полуазиатской страны, которая сейчас вырастает в оазис на фоне стонущей, угнетенной Европы»[176].

С большой теплотой рассказывал Тодорский о встречах с Орджоникидзе. При этом он неизменно подчеркивал политическую мудрость, прозорливость Григория Константиновича, его удивительное умение увязывать решение любого военного вопроса с народнохозяйственными, общегосударственными интересами. В статье «В горах Закавказья» Тодорский писал: «Орджоникидзе неуклонно воспитывал и учил нас хозяйствовать во всем действительно по-хозяйски. Нас было много, его учеников, на всех участках социалистической работы: и в армии, и в парткомитетах, и в Советах, и в нефтяной промышленности, и на кораблях Каспийского флота. И неутомимый Серго всегда находил время лично учить каждого из нас»[177].

В Баку Тодорский познакомился с М. В. Фрунзе. Было это в январе 1922 года. После выступления Фрунзе на городском партактиве Киров попросил Тодорского отвезти Михаила Васильевича на вокзал. До этого вечера, вспоминал Тодорский, я не видел Фрунзе, хотя и очень много о нем слышал. «Никогда не забыть трехчасового пребывания в вагоне командующего! Я с искренним интересом наблюдал его скромный быт, а главное, нашел в его лице военного человека особой, я бы сказал, именно ленинской формации – политика, командира, ученого»[178].

Важнейшей задачей 1-го Кавказского корпуса было обеспечение порядка и спокойствия в республике. АССР, писал в 1922 году в «Правде» Тодорский, является родной сестрой РСФСР. В недрах Азербайджана таится неисчерпаемый запас энергии тепла и света, достаточный для удовлетворения потребностей в ней всей советской федерации. Оберегать родину советской нефти – почетная революционная задача, почетный пост, вверенный нам Коммунистическим Интернационалом[179].

Неспокойно было на границе Азербайджана с Персией. Не раз бандиты нападали на мирные поселения и учиняли там разбой, а затем скрывались за границу. Особенно страдали от них жители Ленкоранского уезда, налеты на пограничную полосу которого сделались обычным явлением. Тодорский лично участвовал в разгроме бандитских шаек. Учитывая бедственное положение трудящихся Ленкоранского уезда, Александр Иванович предложил правительству республики обеспечить внеочередную выдачу им мануфактуры, сахара, керосина, мыла и т. д.[180]

Поскольку разбойничьи набеги не прекращались, необходимо было выработать эффективные меры борьбы с ними. 8 августа 1921 года Тодорский писал командующему Отдельной Кавказской армией[181]: «Несмотря на все принятые меры, оборонительный образ действий с нашей стороны вполне положительных результатов не дает и население пограничной полосы не выходит из-под угрозы лишения скота, разграбления и помехи производству работ по сельскому хозяйству. В общем итоге к данному времени АССР от этих разбойничьих налетов понесла ощутительные убытки»[182]. Далее излагался детальный план борьбы с нарушителями границы. Боевые операции, осуществленные в соответствии с этим планом, позволили отбросить бандитов за границу.

В 1922 году, когда разбойничьи налеты вновь возобновились, для руководства борьбой с ними было создано Особое совещание в составе С. М. Кирова (председатель), А. К. Караева, Г. М. Мусабекова, И. А. Свиридова и А. И. Тодорского[183]. Совещание разработало и обеспечило выполнение целой системы мер по разгрому бандитизма. Вскоре совместными усилиями воинских частей, органов ЧК и населения советская граница была наглухо закрыта для любителей легкой поживы.

В начале 1923 года азербайджанские чекисты раскрыли тщательно законспирированную контрреволюционную организацию «Иттихад ислам» («Объединение мусульман»), насчитывавшую до 1,5 тысячи человек. Заговорщики планировали поднять 22 марта восстание во всем Азербайджане. Угроза провала вынудила руководителя организации Джемала Эффенди на преждевременное выступление. 20 февраля в селении Каракоюклы он объявил себя пашой и призвал население к борьбе с Советской властью[184]. В тот же день мятежники прервали на участке Кюрдамир – Сагиры железнодорожное и телеграфное сообщение между Баку и Ганджой.

Для подавления разгоравшегося в Геокчайском уезде восстания в Кюрдамир срочно стягивались советские пехотные и кавалерийские части. Общее руководство войсками, отрядами ЧК и милиции было возложено на Тодорского. По его приказанию принимаются меры для немедленного восстановления телеграфной связи и бесперебойного пассажирского и товарного движения по железной дороге. Разгромив бандитские шайки к юго-западу от Кюрдамира, ударная группа выступила по направлению на Каракоюклы.