С видом на жизнь. Дилогия - [29]

Я задумалась. Он, действительно, нравился мне. Но почему‑то все это выглядело неправильно. Я попыталась оттолкнуть дракона от себя, но сознание вдруг накрыла мягкая пелена желания. Огонь, разгоревшийся внутри, требовал поцелуев, а тело будто плавилось от его прикосновений. «Так не может быть». Эта мысль стала последней. Больше я не могла сопротивляться, не просто желая этого мужчину, а мечтая слиться с ним, стать одним целым. Он ласкал меня до тех пор, пока я не выгнулась от невозможности больше сдерживать внутренний жар. Он накрыл мое тело своим, и меня пронзила острая боль. Она, будто взрыв в горах, вызвала лавину таких чувств, что хотелось и смеяться, и плакать.

Я не помнила, как уснула. Проснулась я внезапно, будто от удара, и поняла, что произошло что‑то непоправимое. Мне стоило больших трудов понять, где я. И я не сразу осознала, что совершенно раздета и лежу в объятиях Рай Варда. Как это могло произойти? Если поначалу этот вопрос и всплыл в моих мозгах, то потом все встало на свои места: приворот, которого, как объяснил когда‑то сам Рай Вард, «хватит на одну ночь». Но почему он так со мной? Почему?

— Что? — Рай Вард вдруг открыл глаза. Видимо, последний вопрос я повторила вслух.

Он притянул меня к себе и поцеловал:

— Доброе утро, любимая…

Сказано это было таким нежным голосом, что во мне возникли сомнения. Может это я не с той ноги встала, и вчера все было по обоюдному согласию? Но ведь я ни за что бы этого не сделала.

А Рай Вард уже покрывал меня поцелуями, и они были все яростнее. Я же чувствовала себя обманутой. Не выдержав, я отбилась от его рук, соскочила с кровати и, сдернув простыню, закуталась в нее.

— Не подходи ко мне! — рыкнула я.

— Вета, солнышко! — Рай Вард уже стоял совсем рядом, — не делай поспешных выводов. Вчера нам было так хорошо вместе, и если ты уйдешь, я этого не перенесу.

— Ответь мне, только честно, ты применил вчера приворотную магию?

— Она, мне кажется, не очень‑то и нужна была, — он ухмыльнулся.

— Но почему?

— Что почему?

— Почему ты это сделал? — я секунду подумала. — И как? Мой щит…

— Твой щит? — Рай Вард засмеялся. — Он может спасти от воздействия дракона, находящегося в человеческой ипостаси, но если дракон в своем истинном виде, щит разрушается в секунды. Как только ты коснулась вчера моего крыла, он исчез.

— Но ты же знал, почему не предупредил? Зачем ты это сделал?

— Что сделал, любимая? Что… я… сделал? — казалось, он действительно не понимает. — Я люблю тебя, ты меня тоже. Конечно, я не могу назвать тебя своей женой, но теперь ты — моя стасси.

Эти слова не просто убили меня, они выжгли все внутри. Я молча развернулась и направилась к выходу. В глаза попала внушительная коллекция оружия, выставленного у противоположной стены. Я подошла, выбрала устрашающего вида кинжал, вышла за дверь и, как была в простыни, так и пошла в свою комнату, вернее, в комнату Геры Вард. Через секунду меня догнал Рай Вард. Он схватил меня за локоть, развернул к себе и прошипел:

— Что ты себе позволяешь?

Я вырвалась, выставила кинжал перед собой и спокойно сказала:

— Подойдешь ближе чем на шаг убью. Или тебя или себя.

Потом, развернувшись, пошла к себе. Я заперлась в комнате и не открыла даже Гере Вард, когда та пыталась до меня докричаться. Весь день сквозь пелену безразличия, которая вдруг опустилась на меня, я пыталась придумать, что делать дальше. Ясно было одно, такого предательства Рай Варду я никогда не прощу. Вечером в дверь вновь постучала Гера Вард.

— Веточка, впусти меня, пожалуйста, мне ночевать негде. Я сегодня домой не полечу — не хочу тебя бросать одну.

Что‑то во мне екнуло — я открыла дверь. Гера Вард ворвалась внутрь и бросилась ко мне на шею:

— Веточка, я знаю, он что‑то натворил, что‑то страшное. Только ты не бойся. Я с тобой.

— Ага, — сказал я, все еще находясь в каком‑то замороженном состоянии. Позже, пытаясь все забыть и проанализировать, я даже подумала, что на меня наслали заклятие. Иначе эту заторможенность не объяснить. Но Гера Вард внесла сумятицу. Она заставила меня принять ванну, переодеться, принесла покушать и стала составлять план моего побега.

— Мне нужно два дня. За это время я все подготовлю: деньги на первое время, драгоценности на всякий случай, а главное, место, куда тебя можно перенести. Потом я тебя подхвачу и унесу. Но… — она помолчала, — больше никому не говори. Не дай Первородный, брат узнает, он небо будет патрулировать, еще и дружков своих позовет. Поэтому в ближайшие два дня ты должна вести себя примерно. Щит не убирай, но не дерзи и не давай ему повода заподозрить что‑либо.

Я молча кивала, слушая Геру Вард. У меня в прошлой жизни была сестра, и я ее очень любила, а в этой — не было никого. Только Гера Вард. В дверь постучали.

— Вета, солнышко, открой! — голос Рай Варда источал просто вселенскую любовь.

Я молчала, Гера Вард застыла посреди комнаты и делала вид, что ее тут нет.

— Поверь мне, я люблю тебя…

Я молчала, Гера Вард на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к доске.

— Я виноват, но я просто ошибся…

Я молчала, Гера Вард покачала головой и провела пальцем по горлу — жест, означающий «голова с плеч». А потом елейным таким голоском спросила: