С видом на Париж, или Попытка детектива - [24]
— Ладно. Про префектуру я просто к слову сказала. Нам надо идти совсем в другое место. Дворец Консьержери видели? Тот, что построен Людовиком Красивым в незапамятном году? Так вот — там обретается штаб-квартира французской полиции. Да, я про дворец Правосудия говорю. А рядом на набережной Орфевр в полицейском управлении сидел когда-то Мегре и распутывал в клубок смотанные версии убийств.
— И как попасть к современному Мегре?
— Ну как? — вмешалась Галка. — Подходим к полицейским у входа и говорим: «Месье, в городе Пализо на улице такой-то лежит труп». Алис, ты знаешь, как труп по-французски?
— Ладно, уговорили.
Мы опять пошли на остров Сите к дворцу Правосудия. Когда мы посещали Сент-Шапель, у ворот стояли два очаровательных полицейских, один молодой брюнет, другой молодой блондин. Я их хорошо запомнила, потому что подумала тогда: какие красивые во Франции полицейские. Теперь около узорной решетки стояли мои ровесники, один пузатый и потный, он все время снимал фуражку и вытирал синим платком мокрую лысину, и другой тощий, плоский, словно из-под катка вынутый. Я представила вдруг наш разговор. Мы ему про труп в особняке, а он нам: «Ага… вы, стало быть, русские. А как вы, мадамы, туда попали? Ах, через окно? А все ли осталось на месте в том особняке после вашего внезапного бегства? А не прихватили ли вы что-нибудь из хозяйского добра? А может быть, вы сами хлопнули этого ушастого?»
Видимо, Галка почувствовала мое замешательство и поняла всю нелепость происходящего, потому что сказала решительно:
— Не надо нам туда идти. Не хочу я засовывать свою голову под мышку этому тучному. Это все равно что в петлю. Я знаю, что делать. Перекурим.
Мы опять уселись на лавочку.
— Пошлем на набережную Орфевр письмо, в котором все объясним, — предложила Галка. — Это избавит нас от личного общения и последующих неприятностей.
— Они анонимных писем получают тонны.
— Я предлагаю это сделать не из гражданских, как вы говорите, чувств, а чтобы меня совесть не мучила.
— А вдруг этот с ушами просто самоубийца, — не к месту ляпнула я. — Лег в постель и застрелился. В этом случае не полицию надо извещать, а родственников.
— А где же тогда пистолет? — Алиса посмотрела на меня осуждающе. — Там не было никакого пистолета.
— Да что мы с тобой видели-то? Может, он его под кровать успел забросить. Нам бы осмотреть все повнимательней, а мы как безумные…
— Маш, что ты плетешь? Как самоубийца мог забросить пистолет под кровать? Что-то ты темнишь.
— Ну хорошо, сознаюсь. Я на этой окаянной вилле забыла шарфик… тот, полосатенький.
— А на нем русская этикетка…
— Вот и нет. Турецкая. Я его в Коньково купила.
— Господи, ну что мы препираемся? Если французской полиции надо будет нас найти, то они найдут.
— Вопрос только — когда. Через восемь дней нас здесь уже не будет.
— Так извещать нам полицию или нет? — почти с надрывом крикнула Галка.
— А что, если дать объявление в газету? — предложила Алиса. — Во всяком случае, я знаю, как это делается. Напишем, что в Пализо по такому-то адресу в пустом доме лежит труп. Объявление пошлем в «Юманите», это дешевая газета. В конверт кроме текста надо положить чек.
— А откуда у нас чек?
— Положим деньги. Я думаю, десяти франков хватит. Только такой бумажки нет. Это монета.
— Пошлем двадцать франков.
— Это мы можем себе позволить, — сказала я. — Двадцать франков — цена трупа.
— И вовсе нет. Это цена нашей совести.
— Странно, что в Париже труп, совесть и чашка кофе в одной цене, — задумчиво подытожила Алиса. — Теперь пошли на почту. Я знаю, где она находится. Только вначале сочиним текст.
Мы сочинили. По-русски он звучал очень убедительно. Потом Алиса с помощью карманного словаря билась над французским вариантом. На почте мы все переписали начисто. Алиса сказала:
— По-моему, это не заявление, а бред. Я напишу его по-английски с просьбой перевести и отредактировать текст. Вложим еще двадцатку.
— Такой труп мне уже не по карману, — проворчала я.
— Ладно, скинемся. Еще мы должны дать наш обратный адрес.
— Ну не Пализо же им называть. Выгляни в окошко, вот тебе и адрес.
Не могу не заметить, что отправка писем во Франции с точки зрения русского человека выглядит странно. Письмо не опускают в ящик, а относят к чиновнику в окошко. Он взвешивает письмо на весах и в зависимости от веса продает марку. Мы заплатили сколько-то там сантимов. Вообще непонятно, что французы мелочатся. Я думаю, что весы, сама процедура взвешивания и чиновник при этих весах стоят дороже, чем просто марка — для всех писем, без разбору. Но, с другой стороны, всем надо зарплату получать.
10
Все произошло так быстро, что ни Клод Круа по кличке Шик, ни Третий из уже знакомой нам компании — Федор Агеевич Кривцов не смогли ни помочь, ни помешать. И вот теперь Пьер лежит у камина с пробитой башкой, а Ситцевый Додо пристроился у него в ногах, и из тощей груди его фонтаном хлещет кровь. Зачем в комнате камин — одному черту известно. Во всяком случае, Шик не помнил, чтоб его когда-нибудь топили. Не иначе как сама фортуна распорядилась воздвигнуть это сооружение в день рождения Пьера для того, чтобы в свой урочный час этот красавчик с размаху врезался башкой в необычайно острый угол мраморной каминной доски.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои книги, вышедшей из-под пера Нины Соротокиной, уроженки Тулы, сегодня многим знакомы по известному телесериалу. Но киносценарий всегда вторичен, если в его основу ложится роман. В этой книге читателя ждут захватывающие приключения трех друзей-гардемаринов в изначальной авторской версии. В данную версию входят первый и второй романы тетралогии.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Роман посвящен театру. Его действующие лица — актеры, режиссеры, драматурги, художники сцены. Через их образы автор раскрывает особенности творческого труда и таланта, в яркой художественной форме осмысливает многие проблемы современного театра.
От автора В сентябре 1997 года в 9-м номере «Знамени» вышла в свет «Тень слова». За прошедшие годы журнал опубликовал тринадцать моих работ. Передавая эту — четырнадцатую, — которая продолжает цикл монологов («Он» — № 3, 2006, «Восходитель» — № 7, 2006, «Письма из Петербурга» — № 2, 2007), я мысленно отмечаю десятилетие такого тесного сотрудничества. Я искренне благодарю за него редакцию «Знамени» и моего неизменного редактора Елену Сергеевну Холмогорову. Трудясь над «Выкрестом», я не мог обойтись без исследования доктора медицины М.
"Веру в Бога на поток!" - вот призыв нового реалити-шоу, участником которого становится старец Лазарь. Что он получит в конце этого проекта?