С вечера до полудня - [13]

— Рискнем.

Гордон облегченно вздохнул. Впервые с того момента, как Габриела подошла к нему, владевшее им напряжение чуть ослабло, туго натянутая внутри пружина распрямилась.

Эта девушка ошеломила его с первого взгляда, и он до сих пор все еще не мог прийти в себя. Правда, он целый год уже наблюдал за ней, но по большей части издали, а вот вблизи увидел только теперь. Она оказалась тоненькой и хрупкой, не выше пяти футов и семи дюймов. В ней было что-то такое, от чего у Гордона, как ни старался он совладать с собой, пробегал холодок по коже. Она казалась такой ранимой, а в глубине ее глаз застыла боль.

Ну да, а чего ты ждал? — одернул он сам себя. Что увидишь холодную и расчетливую особу? Или наглую кокетку? Следовало бы догадаться, что ничего подобного не будет. Весь год, что он следил за ней, она была просто воплощенной добродетелью, образцовой учительницей. Занималась со школьниками, вела математический кружок. Правда, она иногда ходила на свидания, но очень редко и никогда два раза подряд с одним и тем же спутником. Что, надо признать, было очень даже умно с ее стороны — а то вдруг бы они догадались, что она за птица. Словом, законченная лицемерка.

Он поднял чашку.

— С чего начнем?

— С того дома. — Габриела снова потерла ногу. — Девочка или сейчас там, или была там раньше.

— Неужели? — Не мог же он пропустить какие-то улики, которые она заметила.

Габриела выдержала его недоверчивый взгляд.

— Я это видела.

— Видели?

— Да, видела. — Откинув со лба волосы, она дотронулась до виска. — Мысленно, понимаете?

Она не собиралась сдавать позиции, но и не похвалялась своим даром. Гордона это приводило в недоумение. Ведь нет ничего более естественного, чем гордиться своими талантами, использовать их, причем в первую очередь ради собственной выгоды. Такова природа человека. Но эта девушка никакой выгоды от своего дара не получала, что тоже приводило Гордона в недоумение. Ну почему она не применяла свой дар для себя? Ведь она едва зарабатывала себе на жизнь, к тому же половину заработка всегда отсылала матери и тетушке Нэнси. Хотя что тут гадать? Просто у Габриелы Вудс никакого дара и в помине нет. Эванс был прав на все сто.

Гордон раздраженно выпрямился. Они сидели друг против друга. При его резком движении колени их случайно соприкоснулись, и рука девушки, скользнув по ноге, задела его бедро. Взгляды их встретились. Гордон почувствовал странное волнение. Ни за что, думал он, глядя в ее васильковые глаза, ни за что на свете нельзя позволить себе увлечься этой девицей!

Габриела поспешно отдернула руку. Несомненно, она тоже осознавала, что между ними возникло чувственное влечение. И так же несомненно, что ей это тоже не нравилось. Непонятно почему, но Гордона это задело. Вот болван, подумал он сам о себе.

— Что у вас с ногой?

— Простите?

Какая голубоглазая невинность! Но его так просто не купишь. Грейс, сестренка, освоила этот нехитрый фокус еще в младенчестве.

— Что с ногой? Вы ее все время потираете.

Габриела отвела глаза.

— Пустяки.

— Тогда почему вы снова до нее дотронулись?

Смерив его холодным взглядом, Габриела отчеканила:

— Я же сказала, все отлично.

Ее чрезмерное негодование изумило Гордона. Казалось бы, когда годами играешь роль, можно научиться получше владеть собой.

— Послушайте, Гордон, — продолжила она, — вам лучше с самого начала кое-что твердо уяснить.

Он подался вперед. Руки его лежали на столе так близко от ее рук, что чувствовали исходящее от них тепло. Странно, он считал, что она совершенно холодна и бесстрастна, а на поверку выходит — вовсе нет.

— Что я должен уяснить?

Габриела помолчала, обдумывая ответ.

— Когда я работаю над делом, я словно бы настроена на жертву. Сама не знаю, как это получается и почему. Просто получается — и все. Я испытываю те же эмоции, что и жертва, причем одновременно с ней.

Значит, понял Гордон, она все же владеет собой, и лучше, чем он думал. Она специально ждала, пока он спросит, чтобы тут же его огорошить.

— И тогда, в машине, было то же самое? — спросил он, чтобы проверить свои догадки. Ну разумеется, она скажет, что так и было. Он действительно считал, что на самом деле она просто слишком налегла на свои любимые шоколадные батончики, от этого, вероятно, и приключилась резь в животе.

Габриела кивнула.

Этого он и ждал. Однако вместе с уверенностью в том, что наконец-то подловил ее, Гордон почувствовал и легкий укол сожаления.

— А теперь нога?

— Да, жжет.

Он наморщил лоб.

— А вы осмотрели ее?

— На ощупь ничего нет. Просто жжет — и все.

— Значит, вы утверждаете, это все из-за девочки? У нее что-то случилось с ногой?

Она просто спятила, если считает, будто он спокойно проглотит такую чудовищную ложь.

— Именно это я и пытаюсь вам объяснить. — Отбросив длинные локоны за плечи. Габриела потянулась к чашке.

Гордон внимательно следил за ней. Ведь когда человек лжет, что-нибудь непременно выдаст его. Но девушка смотрела ему прямо в глаза, руки ее не дрожали, она не ерзала на месте — короче, не проявляла ни единого признака вранья. Либо она сказала правду, либо отлично натренировалась лгать. Гордон поставил бы на второй вариант.