С тобой навсегда - [11]
Моя мама не была красавицей. И отец был симпатичный — не более. А про меня говорили: «В кого она такая?»
Мои бабушки и дедушки, собираясь вместе на праздники, приглядывались ко мне, удивленно качали головами, перебирали предков: Игумновы своих, Штерны — своих.
Игумновы припоминали, что была у них будто бы в четвертом колене Ксения — волосы толстые пышные, как у меня, носик с горбинкой — весьма на мой похожий. Показывали очень старую желтую фотографию — в ряду каких-то курсисток или институток, действительно, красотка, совсем молоденькая девица, моя прапра- (а может, еще одно «пра») бабушка. И правда, некое сходство как будто было.
Штерны же — гроссмутер и гроссфатер — вспоминали не так давно умершую Соню Кремер, коей я приходилась внучатой племянницей. И говорили Штерны, что я и Соня — как две капли воды. Они тоже в качестве доказательства показывали фотографию — доставали ее из толстого семейного альбома дрожащими по-стариковски руками. Соня Кремер на фото была запечатлена милующейся со своим женихом Отто (степень родства с ним я обозначить затрудняюсь); по краям фотографии красовалась замысловатая виньетка, а в нижнем правом углу наискосок было написано нежной вязью: «Люби меня, как я тебя… г. Саратов, 1933 г.». У Сони Кремер — легкомысленная шляпка, украшенная пучком птичьих перьев (дичайшая, конечно, была мода!), высокий гладкий лоб, темные брови, губки-галочки, чуть квадратненькое лицо.
«Разве не похожа?» — старшие Штерны сначала любовались на фотографию, а потом любовались на меня.
Короче говоря, каждый, по возможности тактичнее, тянул одеяло на себя. А у меня насчет своей внешности, насчет той самой красивости было собственное мнение: смешанная кровь — у некрасивых родителей красивые дети. С полукровками такое случается.
Сестра Маргарита, едва оформилась из подростка в девицу, тоже начала блистать. Тогда меня старики оставили в покое. Игумновы приносили фотографию другой институтки — пра-пра… Ирины, по приставной лесенке выходящей из авто. А у Штернов уж торчала из альбома закладка… Анна Леонардовна на песчаном берегу Волги была хороша!
… Оформление мое в отделе кадров не заняло много времени. Хотя и были, конечно, вопросы.
«Значит, вы учились?»
«В мединституте».
«А почему бросили?»
Я как-то умудрилась уйти от прямого ответа. Не объяснять же равнодушному чиновнику про Сережу. Кажется, наплела что-то про сильнейшую аллергию к лекарствам. Будто их на дух не могу переносить, и потому пришлось уйти из института.
Начальник выписывал мне новенькую трудовую книжку. Он делал это с большой важностью и ответственностью:
— Боже мой! С четвертого курса уйти. Вы, может, еще вернетесь? Или будете переводиться в какой-нибудь другой институт? С понижением курса — это возможно.
Я покачала головой. Наверное, сделала это решительно. Вопросов про институт больше не было.
Рука начальника замерла:
— Так и писать — Игумнова-Штерн?
— Пишите Игумнова.
— Разумно. Чем проще, тем лучше. Веление времени. А то как понапишут. Вот, например… вазо… вазоди… де… минуту! — он, громыхнув ключами, достал из сейфа какую-то коробочку, прочитал: — Вазодилятатор.
Я не поняла:
— Что вы имеете в виду?
— Да вот выписали лекарство. Никак не разберусь, — лицо начальника обрело выражение растерянности. — Уповаю на вашу помощь.
Я взяла коробочку:
— Курантил, коронарный вазодилятатор.
Начальник отдела кадров улыбнулся:
— С чем его едят?
В нескольких словах я объяснила ему, по какому принципу действует этот препарат. С тех пор с начальником отдела кадров мы стали друзьями. Он еще не раз обращался ко мне за консультацией, обходя медпункт.
Да и не только он… Во мне в театре многие видели врача и часто заговаривали со мной о медицине, о болезнях. Реагировали по-разному на этот зигзаг моей судьбы: кто-то с сожалением и участием, кто-то с тайным, а кто-то с плохо скрытым злорадством — вот, дескать, почти уж высшее образование у тебя, а сидишь в приемной кукла куклой; любая смазливая дуреха могла бы тут сидеть, много ума, образования не надо — улыбочка одна да жеманство. Недоброжелатели, которых оказалось немало, раздражали и огорчали меня. Ведь я никому ничего плохого не делала, со всеми была вежлива, корректна. Я была для недоброжелателей Любкой из приемной (для друзей — Любашей), и это при том, что нас с первого курса института преподаватели звали на «вы», именовали «докторами» и величали по имени-отчеству — готовили к высокому положению врачей в обществе. «Любка из приемной» или просто «Любка» резало мне слух. Я привыкла уже быть Любовью Николаевной.
А работа у меня, действительно, была не сложная, даже немножечко нудная: телефонные звонки, почта, пишущая машинка, всякая документация и, естественно, — традиционные кофе-чай…
Иногда в театре случались авралы — если машинисты сцены по каким-либо причинам не успевали подготовить спектакль. Тогда все, кто случался на тот момент в театре, вооружившись пилами, молотками, белилами, клеем и прочим, выходили на сцену (пару раз я даже видела самого директора с засученными рукавами!) и помогали рабочим устанавливать декорации. Авралы оживляли рутину будней. Лично мне авралы нравились. Например, однажды мы высыпали на сцену толпой доводить до ума «Сельскую честь» Масканьи (декорации имеются в виду), и меня поразил уютный старинный итальянский городок, выстроенный из фанеры на фуре. Так любопытно и приятно было по этому искусственному городку пройтись! Узкий переулочек с нарисованной брусчатой мостовой, черепичные (из папье-маше) оранжевые крыши… Было ощущение, что я попала в сказку. И из сказки не хотелось уходить. А раз не хотелось, так я и не уходила. Я взяла ведро водо-эмульсионного клея и в городке этом чудесном все привела в порядок. Хотя и перемазалась весьма. Кроме того, бывает полезно иногда сменить обстановку: на сцене среди машинистов порой попадаются интересные люди. Как-то я разговорилась с одним дядей интеллигентного вида, с бородкой-клинышком — он оказался доктором физико-математических наук. Ему не хватало денег на машину, и он пару месяцев подрабатывал в театре. А другой, про которого говорили «он порой бывает не в себе», оказался довольно известным поэтом. Подрабатывали на сцене и студенты, и учителя, и пенсионеры и другие.
Она мечтала о чистой, трепетной, настоящей любви. Хотела испить эту чудесную чашу до самого дна. Но никогда не думала, что обретенное счастье может вдруг исчезнуть в какой-то миг…
Магазин «Путеводная нить» на Цветочной улице стал своеобразным клубом для женщин, увлекающихся вязанием. За рукоделием они обсуждают свои планы и проблемы, поддерживают друг друга в трудную минуту, обдумывают новые модели и важные события своей жизни. Аликс выходит замуж по любви, но поведение жениха заставляет ее задуматься, нужна ли она ему. Сестра Лидии Маргарет отчаянно волнуется за дочь, Колетта влюблена, но не хочет признаться в этом даже самой себе. Все они спешат в «Путеводную нить», зная, что здесь их ждут любимое занятие и дружеское участие.
Вам слегка за тридцать, вы не замужем и в ближайшей перспективе на горизонте нет никого, а оправдать карьерой данный факт не получается, в виду отсутствия таковой? Но вы не ханжа, не девственница, которая всю жизнь к себе никого не подпускала, вам не разбивали сердце для того, чтоб вы начали сторониться мужчин, не прячете в глубине души никакой душещипательной драмы - потому надеяться на героя любовного романа не получится. Приходится просто жить жизнью одинокой женщины, которая постепенно обнаружила, что свободных мужчин вокруг нее уже не осталось, она несколько растолстела и превратилась в домашнюю зануду, а подруги от ночных гуляний перешли на ранние подъемы и сборы в ясли-садик.
Очаровательная лирическая история уже немолодых людей, лишний раз доказывающая поговорку, что для такого чувства, как любовь, нет возрастных ограничений.В романе противопоставляется истинное творчество провинциального таланта и массовое искусство большого мегаполиса, приносящее славу, успех и опустошающее удовлетворение. Коварная и непреодолимая любовь открывает новый взгляд на, казалось бы, прожитую жизнь, заставляет творить, идти вперед и добиваться успеха и, несмотря на всю трагичность и безысходность, дает повод надеяться, что эта боль и переживания не напрасны.
Случайная встреча с военным летчиком круто меняет жизнь юной Муси Берестовой. Любовь с первого взгляда поражает обоих, как удар молнии, они не в силах противиться влечению. Но Вадим женат, и разлука неизбежна. Проходит много лет, а Муся все вспоминает о своем принце, любит и ненавидит его. И, только встретив другого человека, она понимает, что может полюбить снова. И в этот момент Вадим вновь появляется в ее жизни. Перед Мусей встает неразрешимая задача — ей надо сделать свой выбор…
Аня, «рабочая лошадка» рекламного агентства, несправедливо уволена по подозрению в экономическом шпионаже. Бывает... Кошмар? Не совсем... Нашлось наконец-то время заняться собой. Похудеть, помолодеть н превратиться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». Теперь «серая мышка» имеет все шансы стать знаменитой фотомоделью... И даже безнадежно любимый ею бизнесмен обращает на нее благосклонное внимание... Но поздно — в жизни Ани появляется новый мужчина, способный предложить ей настоящую любовь!…
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
В книгу вошли любовные романы «Пепел сгоревшей любви», «Ты только живи» и повесть «Любийца» Игоря Матвеева, хорошо известного читателям по его предыдущему роману «Прощай, Багдад…».Жизнь Александра теряет всякий смысл, когда от него к другому уходит любимая женщина Светлана. После крутых поворотов судьба возвращает Светлану в его объятия. Возникает хрупкая надежда на счастье, которое каждый из них понимает по-своему…
В Пакистане похищена группа российских специалистов. Во время попытки их освобождения пакистанским спецназом они погибают. Один из них чудом остается жив. Но когда по всем официальным сводкам ты убит и похоронен, как доказать обратное?…
В книге читатель познакомится с любовным романом известной американской писательницы Паулы Литтл «Утраченная свобода».Мистер Бомарис решительно обнял Арабеллу и поцеловал. Растворившись в объятиях, она тихо заплакала, уткнувшись мокрым от слез лицом в его элегантный сюртук. Бомарис шептал нежные слова в щекотавшие его подбородок локоны, и от этого Арабелла заплакала еще сильнее…
Популярный польский писатель Тадеуш Доленга-Мостович хорошо известен мелодраматическим романом «Знахарь» и его одноименной киноверсией. Роман «Три сердца» впервые публикуется на русском языке и будет не менее любим отечественным читателем.В красавицу Кейт влюблены двое мужчин: один знатный и богатый, другой без титулов и средств. Судьба готовит для трех любящих сердец удивительные испытания, но разгадка старой семейной тайны способна все переменить…