С тех пор, как уснула моя красавица - [31]

Майлс закрыл руками лицо, словно желая скрыть его от взгляда Нив.

Нив уставилась на отца.

— Но ты же не думал всерьез, что он мог быть?

— Да, я думал, — голос Майлса почти перешел на крик. — Да, я так думал. И теперь, впервые за эти семнадцать лет, я смогу ночью уснуть спокойно. — Он положил руки ей на плечи. — Нив, они пришли задать Никки кое-какие вопросы. Наши ребята. И они видели, как он умирает. У этого вонючего сукина сына был сердечный приступ. Он умер. Нив, Никки Сепетти мертв!

Майлс обнял ее. Она могла слышать, как часто бьется его сердце.

— Тогда пусть его смерть сделает тебя, наконец, свободным, папа, — голос Нив стал умоляющим.

Она обхватила своими ладонями его лицо и в эту минуту вспомнила, что так всегда делала Рената. И, подражая маминому акценту, она сказала:

— Caro Майло, послу-ушайся меня.

Они оба попытались улыбнуться, и Майлс ответил:

— Я постараюсь. Обещаю.

* * *

Секретный детектив Энтони Витале, известный в банде Сепетти как Кармен Мачадо, лежал в отделении интенсивной терапии госпиталя Св. Винсента. Пули застряли в его легком, пробив ребра, защищающие легочную полость, и полностью раздробив левое плечо. Каким-то чудом он еще был жив. По трубкам, опутавшим тело, постоянно в его кровь подавались антибиотики и глюкоза. Специальный аппарат взял на себя дыхательную функцию.

В те моменты, когда к нему ненадолго возвращалось сознание, Тони мог различить обезумевшие от горя лица своих родителей. Ему хотелось успокоить их: «Я сильный. Я выдержу».

Если бы он только мог говорить! Сказал ли он что-то, когда его нашли? Он попытался предупредить о заказе, но вряд ли ему удалось сделать это внятно.

Никки Сепетти и его банда не заказывали убийства Нив Керни. Но это сделал кто-то другой. Тони знал, что стреляли в него во вторник вечером. Сколько времени он находится в госпитале? Смутно он припоминал, что Никки говорили по поводу заказа:

— Никто не может это остановить. Пусть Комиссар готовится к новым похоронам.

Тони напряг все силы, он обязан это предотвратить.

— Расслабьтесь, — проворковал мягкий голос. Тони почувствовал легкий укол в руку и через несколько мгновений провалился в спокойное, без сновидений забытье.

7

В восемь часов утра в четверг Нив и Це-Це уже сидели в такси напротив квартиры Этель. Во вторник племянник ушел на работу в двадцать минут девятого. Надо было бы подождать, чтобы сегодня избежать встречи с ним. Начавший было протестовать водитель, смягчился, когда Нив пообещала ему десятку сверху.

Це-Це первая заметила Дуга:

— Смотри.

Нив увидела, как он запер дверь, оглянулся и направился в сторону Бродвея. Утро выдалось холодное, и Дуг надел шерстяное пальто под пояс.

— Это же настоящий «Барберри», — усмехнулась Нив. — Должно быть, секретарям неплохо платят.

Квартира выглядела на удивление прибранной. Простыни и одеяло были уложены под подушку на краю дивана. Чехол подушки примят, он и в самом деле, видимо, спал здесь. Нигде не было видно грязных пепельниц, но Нив была совершенно уверена, что в воздухе держится стойкий запах сигаретного дыма.

— Он курил, но не хотел, чтобы об этом знали, — констатировала она. — Интересно, почему?

Спальня вообще представляла собой образец аккуратности. Кровать застелена, чемодан на кресле, вешалки с костюмами, брюками и пиджаками были разложены рядом. Записка, предназначавшаяся для Этель прислонена к зеркалу на трюмо.

— Кто кого разыгрывает? — спросила Це-Це. — Что заставило его написать это и убраться из спальни?

Нив знала, что у Це-Це очень острый глаз на разные мелочи.

— Хорошо, — сказала она, — давай начнем с записки. Он уже оставлял такое когда-нибудь раньше?

Це-Це энергично встряхнула локонами — она снова была в образе служанки-шведки:

— Никогда.

Нив подошла к шкафу и распахнула дверцы. Перебирая вешалку за вешалкой, она изучала заново его содержимое, желая обнаружить, какое же пальто отсутствует. Но все были на месте: соболь, куница, кашемировое, манто, «Барберри», кожаное, плащ с капюшоном. Заметив удивленное лицо Це-Це, Нив объяснила ей свои действия.

Це-Це только подтвердила подозрения:

— Этель постоянно твердила мне, что перестала покупать случайные вещи с тех пор, как стала одеваться у тебя. Ты абсолютно права. Других пальто не могло быть.

Нив закрыла шкаф.

— Мне совсем не доставляет удовольствия вынюхивать здесь, но это необходимо. Этель всегда держит маленькую записную книжку в сумочке, но я уверена, что где-то должен быть ежедневник побольше.

— Да, — отозвалась Це-Це, — он на письменном столе.

Блокнот с записями о разных встречах и предстоящих делах лежал рядом со стопкой почты. Нив открыла его. На каждый день, включая декабрь прошлого года, отдельный листок. Перелистав странички, Нив остановилась на «31 марта». Твердым почерком Этель было написано: «Попросить Дуга забрать одежду из „Нив Плейс“». Пометка «3 часа» была обведена кружком. Далее следовала еще одна запись: «Дуг в квартире».

Це-Це заглянула Нив через плечо.

— Выходит, он не врал.

Утреннее солнце осветило комнату, но тут же туча закрыла его. Це-Це поежилась:

— Честное слово, Нив, эта квартира начинает меня пугать.

Не отвечая, Нив перелистнула странички. Апрель. Из записей было очевидно, что Этель планировала побывать на огромном количестве встреч, коктейлей, обедов, но потом все это было перечеркнуто, а на листке «1 апреля» стояла запись: «Исследования. Работать над книгой».