Он не сделал попытки пойти за ней, но голос его она слышала отчетливо:
— Хорошо, ты — не она. У тебя просто ее лицо, глаза, волосы, голос и ее шрам на подбородке.
Мэри остановилась. Сердце ее отчаянно колотилось. Ей казалось, что он слышит эти удары. У нее был шрам на подбородке, и был давно. Она не помнила, откуда он взялся. Мэри машинально дотронулась до него.
Он заговорил опять, хоть и не делал больше попыток подойти к ней.
— Лора, почему же ты вернулась, если хотела спрятаться от меня? — Он вздохнул, голос его дрожал. — Да ладно, это неважно. Почему ты ушла?
Она не ответила. Не могла.
— Хорошо. Забудем обо мне. Но как ты могла оставить ребенка?
Ребенок!
У нее задрожали колени. Ей никогда не приходило в голову, что у нее могут быть дети. Мэри всегда казалось, что мать никогда не забудет о ребенке, что бы с ней ни случилось. Она медленно повернулась к нему лицом.
— Ребенок? — тихо переспросила она.
Он резко кивнул, глаза — как щелочки.
— Не хочешь ли ты сказать, что забыла…
— Хочу.
— Что? И всю остальную семью? — Он нахмурился. — Повтори…
— Я сказала… — прерывающимся голосом начала она. Мэри не знала, кто она, но была твердо уверена, что никогда бы не оставила ребенка. — Ну, в любом случае, если я та Лора, о которой вы говорите, я действительно ничего не помню. Я все забыла. Я… я попала в аварию, — она попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
Лицо мужчины застыло.
— Так ты и Сэм забыла, как и меня?
Сэм! Мэри дернулась, как от пощечины.
Неужели это имя она все время помнила?
— Сэм? Я… То есть вы… У вас маленький мальчик?
— О чем ты говоришь? Сэм? Саманта — твоя дочь.
У нее перехватило дыхание. Дочь. Сэм — ее дочка.
— Лора? Что происходит?
Ей стало трудно дышать.
— Это имя… Я… — Она осеклась, понимая, как трудно будет все объяснить, если она и сама понимает так мало. — Я не помню вас. После аварии я потеряла память.
— О чем ты говоришь? Амнезия? — насмешливо спросил он. — Ну что ж, ловко. Какая дьявольская отговорка!
— Неправда! — воскликнула она.
Зачем ей нужны отговорки? Чтобы никогда не узнать, кто она на самом деле? Ей начало жечь глаза. Сэм. Хоть что-то прояснилось за эти месяцы. Ей неожиданно захотелось все ему рассказать, а он пусть заполнит пробелы. Она хотела вспомнить. Но она не знала этого человека. Она же не идиотка, чтобы рассказывать первому встречному, что она — одинокая женщина, не знающая о себе ровным счетом ничего.
— Может быть, вы объясните мне, почему вы считаете, что я — Лора?
Это была робкая попытка что-то выяснить.
— Объяснить? А может, я лучше покажу?
Из заднего кармана джинсов он достал портмоне, вытащил несколько фотографий и протянул ей. Они были разные — любительские, мгновенные, профессиональные, — общим у них было одно: она сама. Она с этим мужчиной, она — получающая степень бакалавра, она — в розовом купальнике с какой-то блондинкой на пляже, она — беременная, смеющаяся, скрестившая руки на животе, она — держащая маленькую девочку за руку…
— О Боже! — прошептала Мэри. Она дотронулась пальцем до маленькой девочки на фотографии: пушистые светло-каштановые волосы, блестящие на солнце огромные голубые глаза, веселая счастливая улыбка. Прелестный ребенок! Как же она могла забыть ее, свою дочь?! — Сколько ей лет?
Он запнулся.
— Сэм? Четыре года.
Такая маленькая. Ей обязательно нужна мама, но я ли ее мать? Как трудно осознать все вот так сразу!
— Она такая хорошенькая.
— Согласен.
Мэри встретилась с ним взглядом.
— И, готова поспорить, ласковая.
— Она — самый замечательный ребенок. — Он сухо рассмеялся. — Лора, ты же знаешь это.
— Я знаю это… — эхом откликнулась она. И тут же стала внимательно рассматривать выпускную фотографию Лоры. Шрам был виден отчетливо. Она опять дотронулась до подбородка, потом посмотрела на мужчину. — Откуда у меня это? Шрам, я имею в виду.
— Ты упала с лошади.
— Я езжу верхом?
— Нет. — Он так внимательно рассматривал ее, что она вдруг почувствовала себя обнаженной. Легкая улыбка тронула его губы. — Вернее, не очень хорошо. — Улыбка исчезла. — Ты должна помнить.
— Нет.
Он склонил голову набок.
— Ну-ну, продолжай в том же духе.
— Звучит несколько цинично.
— Думаешь, я поверил, что ты ничего не помнишь?
Мэри слабо улыбнулась.
— Наверное, я во всем этом виновата.
— Я не циничен, — запротестовал он. — Я осторожен. Ты всегда умела делать из мухи слона. Хочешь сказать, что ничего не помнишь? Совсем ничего? Свое имя, кличку первой своей собаки? Ничего?
— Я помню, что завтракала сегодня утром. Я знаю, где купила эти ботинки. Но не помню ничего, что было до аварии.
Мужчина открыл рот, закрыл, потом переступил с ноги на ногу. А когда заговорил, стало понятно, что он потрясен.
— Так это не шутка? У тебя действительно амнезия? Неужели такое и правда бывает?
Она не сразу ответила, какое-то время просто спокойно смотрела ему в глаза.
— У вас было много вопросов. Можно теперь я задам хотя бы один?
Один, который поможет ответить на массу других. Что случилось со мной и почему, если я его жена, я провела этот год в сотне километров отсюда, не зная, кто я такая?
— А разве ваша жена стала бы вас обманывать?
