S-T-I-K-S. Новичкам - везёт... - [18]

— Да хрен его знает, так что ты ешь, ешь, пока не отобрали.

Вернулся Ахмед, уже без оружия, по бледному лицу кавказца Атеист сразу понял, что дело — швах, начал наворачивать картошку, пока можно, мало ли… Седой тоже заметил неладное, протянувшаяся было за графином рука застыла в воздухе.

— Чего там, Ахмед? Ты чего такой бледный?

Ахмед ничего не ответил, уселся за стол, покосившись на рюмку, обернулся к бармену и рявкнул так, что подпрыгнули чашки:

— Стакан!

Через три секунды очкарик поставил перед кавказцем гранёный стакан и отступил на шаг, испуганно хлопая глазами:

— Что-то ещё?

— Ничего, свободен!

Ахмед сгреб графин, налил до краев и залпом опустошил. С минуту в остекленевших глазах не было никакого намека на жизнь, наконец выдохнул, рука потянулась за куском хлеба. Седой с Атеистом молчали, не притрагиваясь к еде. Седой не выдержал, нарушил затянувшееся молчание:

— Ахмед, ну чего там?

— Да звездец полный!

— В смысле?!

— В смысле нет больше Центра, муры Шантару заняли с боем, наших почти всех положили. Может кто и уцелел… И скорее всего у муров теперь богатые досьешки на всех нас…

— То есть, получается… мало того что контракт наш накрылся, и плакали гонорары, так ещё и на нас охота объявлена?!

— Выходит, что так. Хаким по доброте душевной решил накормить нас сегодня и спать уложить, даже вот споранов малёхо отсыпал, а завтра утром нас тут уже быть не должно. Иначе он же нам мурам и сдаст. Не хочет ссориться…

- М-да уж… — Седой отодвинул чашку, откинулся на стуле, уставился в окно в глубоких раздумьях. — Валить надо, и причём — срочно!

— Прям сейчас?

— Да! А то сдаётся мне, проснемся утром с перерезанными глотками. Атеист, ещё раз подумай, стоит ли тебе и дальше с нами.

— Седой… хватит… я же сказал.

— Тогда давай, Ахмед, рубай картошку, борщ так себе, а картошечка хороша, хороша… А я пойду-ка покурю… так сказать.

Седой медленно поднялся, плотно поужинав всегда лень шевелиться, аккуратно задвинул стул и покинул кабак. Атеист заметил как напряглись те двое засидевшихся посетителей, чашки перед ними давно пусты, но не спешат уходить. Через полминуты один поднялся, похлопав по карманам, вынул пачку сигарет и зажигалку и поспешил на улицу. По морде лица не сказать, что интеллигент, так что помешало курить прям здесь, непонятно. Атеист покосился на Ахмеда, тот прикрыл глаза, дескать, сам вижу. Чуть обернувшись глянул на оставшегося в одиночестве, тот задумчиво разглядывал узоры на рюмке, всем видом показывая, что занят серьёзным делом и ничем кроме него. Атеист спросил чуть слышно:

— Нас уже пасут?

— Как видишь. Ждём Седого, а там решим, как прорываться.

Седой вернулся через пару минут, довольно улыбаясь. Шумно плюхнулся на стул, Атеист заметил несколько свежих пятен крови на правом рукаве.

— Ну что, ребята — покушали? Это хорошо. Тогда пакуйте чемоданчики и ходу, ходу.

— А что с курильщиком этим?

— Ну минздрав же предупреждал… У ворот под фонарем четверо крепышей торчат, все с оружием, но в кабак что-то не спешат, но по рожам видно, что любят выпить…

— Что предлагаешь?

— Уйдем через служебный вход, что на кухне.

— А этот? — Ахмед чуть двинул головой в сторону напрягшегося одиночки, тот с тревогой посматривал на дверь.

— Замочить. Атеист, справишься?

— Я…? Ну… — Атеист покосился на ничего не подозревающую жертву. — Ну если надо…

— Вот поэтому и советую подумать, стоит ли с нами? У нас выбора нет, уходить будем в буквальном смысле по трупам, и времени раздумывать «резать козла или нет» не будет.

- Хорошо… — Атеист потянулся за приставленным к ноге автоматом.

Седой хмыкнул:

— Гранатомет дать?

— Понял… Но у меня даже…

Ахмед молча положил под столом нож на колени. Атеист сжал рифленую рукоять, сунул в карман. Седой разлил остатки по рюмкам, звучно чокнулись, Атеист пробурчал: «За победу!» и залпом опрокинул в себя алкоголь под одобрительную ухмылку Седого. Встал, ноги от долгого сидения и водки не слушались, словно ватой набиты, сердце заколотило, кровь зашумела в ушах. Атеист был от жертвы в трёх шагах, разделял только стол, когда тот проворно вскочил, одновременно дернув руку к поясу, словно засвербило в штанах. Тут Атеист заметил рукоять пистолета над пряжкой ремня, а дальше… заработал инстинкт самосохранения. Такому прыжку позавидовал бы сам Джеки Чан, Атеист перелетел через стол, вбив нож в сердце противнику по самую рукоять. Пластиковый стол не выдержал напора, Атеист рухнул, не отрывая глаз от мура, тот сделал пару шагов назад и повалился на спину. Отдыхать некогда, Атеист вскочил, нож с хлюпаньем вышел из груди, парень отправил его в карман, туда же пистолет и две обоймы.

— Уходим, уходим! — Ахмед с Седым уже у барной стойке, кавказец не церемонясь отпихнул ошарашенного бармена в сторону и рванул дверь кухни на себя. Атеист метнулся за ними, в лицо дохнуло перегретым воздухом и запахами раскалённого масла, тушеного мяса и лука. Пролетев стрелой кухню, Атеист догнал товарищей уже на выходе, Седой протянул оставленный автомат.

— Сейчас тише, уходим вправо, вон к тем развалинам. Давай, давай, погнали.

Нестись в темноте сломя голову — то ещё развлечение. Седому с его умением проще, Атеист же полагался больше не на зрение, а на слух ориентируясь на хриплое дыхание товарища. Ахмед бежит чуть левее, то ли тоже видит во тьме, то ли чересчур везучий, но ни разу не запнулся. Седой остановился, Атеист налетел с разбегу, чуть не сшиб того с ног.