С широко открытыми глазами - [40]

Он отвел голову назад и удерживал меня под собой, одной рукой помогая своему телу оставаться навесу, а другую руку положив мне на щеку. Сейчас у него было серьезное выражение лица.

— Я знаю правду, Брианна. Я был рядом со дня нашей близости, помнишь? Я помню, как упорно я старался заполучить тебя. — Он опустил голову и мучительно медленно провел своей бородкой по моей щеке до шеи, чтобы облизать кожу чуть ниже моего уха. — Я хотел тебя тогда точно так же, как я хочу тебя сейчас, как я всегда буду тебя хотеть, — прошептал он, пощипывая и покусывая губами кожу у самого уха и на горле, продвигаясь назад к моему рту, чтобы он мог вновь меня поглотить.

Я расцвела под его интимными ласками, обнаружив, что мне это было необходимо.

Он отстранился, его красивые, суровые черты лица зависли надо мной, отражаясь в приглушенном свете единственной включенной в комнате лампы. И тут в первые часы ночи, с головой окунувшись в пучину нового жизненного опыта, которому ничего не стоило изменить нашу жизнь навсегда, мой Итан произнес самые прекрасные слова.

— Я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас. Сию же минуту. Прежде чем мы узнаем результат теста… потому что он не изменит того, что я к тебе чувствую…здесь. — Он взял мою правую руку и приложил ее ладонью к своему сердцу.

— Да, пожалуйста, — удалось выдавить мне до того момента, как, занявшись с ним любовью, я бы отдала ему себя без остатка и оказалась бы полностью обнаженной. Стоило только оказаться с ним в таком положении, и я уже не могла ему отказать.

Он поднялся с меня и сел на колени. Его пронзительные голубые глаза просили разрешения, потому что он, таким образом, поддерживал со мной связь. Итан знал, что ему нужно, и взял бы это у меня, но ему необходимо было знать, что я готова.

Я была готова. Никаких слов не прозвучало, потому что они были не нужны. Вообще ни к чему.

Я медленно подняла другую руку под стать левой руке и выгнула спину, предлагая ему себя в таком положении, которое я знаю, он любил. Подчиняясь его воле и понимая, что он сделает все возможное, чтобы наши тела оказались в таком положении, при котором мы достигали лучшего взаимопонимания.

Он снял футболку и отшвырнул ее от себя. Мои глаза впились в кубики брюшного пресса и сплошные кривые его дельтовидных мышц и бицепсов. Я могла смотреть на него часами напролет, но, как правило, не могла наглядеться.

Он потянул мою рубашку вверх и снял через голову, оставив ее обмотанной вокруг моей левой руки. Она должна была оставаться там, потому что я по-прежнему была подключена к капельнице. Он стал передвигать свои руки вниз, удерживая их на весу чуть выше моей кожи, не касаясь, но жадно скользя взглядом по моему телу. Это напоминало мне пианиста, руки которого зависали над клавишами перед самым началом исполнения музыкальной пьесы. Наблюдать за ним было действительно интересно.

Он склонился надо мной, начав с впадинки моего горла, и постепенно перемещая свой язык все ниже и ниже, насколько было возможно. Он мучительно медленно передвигал его по центру груди, спускаясь к моему животу и пупку, где он уделил особое внимание маленькому углублению. Он ни разу не коснулся моих сисек, и столь явное уклонение лишь подхлестнуло мое желание, мое тело уже горело в огне, жаждая его прикосновений.

Он поднял голову, оторвавшись от моего пупка, после чего сразу же потянулся к поясу леггинсов. Его язык передвинулся ниже, пока его руки стягивали с меня штаны, оказавшись прямо у меня между ног, чтобы облизать мое лоно. Его язык протолкнулся между складочками, отыскав припухший и истосковавшийся по нему клитор. Я изогнулась и застонала, пока он терзал меня губами и языком, подводя к оргазму.

— Пока нет, моя красавица, — хрипло произнес он напротив моей киски, сдержаннее орудуя своим языком, чтобы удерживать меня на грани оргазма без всяких осечек. Он прижал ладонь к моему животу, пока другой рукой умудрялся стягивать с меня леггинсы, полностью освободив мои ноги от них благодаря небольшой помощи моих приподнятых бедер.

Он отвел одну мою ногу в сторону и поднял ее вверх, зарычав в порыве истинного плотского вожделения, глядя на мое распростертое тело и по-прежнему прижимая ладонь к моему животу. Я лежала перед Итаном открытая и обнаженная, крепко удерживаемая его руками, когда он в очередной раз опустил голову и ввел в меня свой язык, проникая настолько глубоко, насколько только возможно. Он творил магию своим языком, и я почувствовала приятную слабость, словно каждая частичка моего тела стремилась к освобождению. Я бы умерла, если бы он не дал мне кончить.

— Скажи мне это сейчас, — приказал он, обдав мою чувствительную плоть резким порывом своего дыхания.

И вновь я поняла его. Я точно знала, что он хотел услышать.

— Я люблю тебя, Итан! Я люблю тебя. Я очень тебя люблю… — призналась я сквозь всхлипы, с трудом произнося слова вслух.

И все же он услышал меня.

Итан кружил своим восхитительным языком по моему клитору, а затем жестко его всосал. Я взорвалась как ядерная бомба, поначалу поразившая самый эпицентр, а затем накрывшая всё вокруг оглушительной тишиной, как раз перед обжигающей ударной волной, которая разорвала меня на бесчисленное количество фрагментов. Те кусочки, которые от меня остались, мог собрать и соединить лишь один человек. Только Итан мог это сделать. Эту истину я не подвергала сомнениям. Тот, кто обладал властью расколоть меня на кусочки, был также тем единственным, кто обладал властью вновь собрать меня в единое целое.