С петлей на шее - [28]

— Ладно, — я раздавил окурок в пыли и поднялся. — Тогда до завтра. И еще, Джеймс, шел бы ты вовнутрь. А то можешь попасть под горячую руку, а неприятности никому не нужны.

— Спасибо, — серьезно кивнул Джеймс, пряча нож. — Учту.

7

Прикуривать спичками мне всегда нравилось больше, чем от зажигалки. Если, конечно, процесс не происходит при сильном ветре или дожде.

Было в этом что-то такое, щемящее, из давно забытого благополучного детства. Не того благополучного, каким значением наделяют это слово теперь. Что подразумевает сытость, Макдоналдс и модные вещи с игровыми приставками. А настоящее! Свободное! Когда проводишь все дни напролет на улице с друзьями, обливаясь из «брызгалок», играя в латку или запаливая костры!

Почему прикуривание сигареты у меня ассоциируется с детством, хотя я курить начал почти в двадцать, не знаю. Может быть, из-за пресыщенности модными бензиновыми и дешевыми пластмассовыми зажигалками, когда отец и дед поджигали сигареты только спичками? Возможно. Но прикуривать именно спичками и вправду приятнее.

Сначала пальцы нащупают в кармане приятный на ощупь картонный коробок (даже слово «коробок» родное, русское!). Встряхнешь его, хоть и ясно, что полон. Но нравится сам звук. Потом, гремя тонкими бревнышками, достаешь спичку. Резко, деловито чиркаешь, и ноздрей касается легкий запах серы и горелого дерева. Мгновение даешь разгореться огоньку и, следя глазами за бегущим по древку пламенем, подносишь к сигарете. И если от зажигалки подкуриваешь наспех, поневоле стараясь брезгливо отодвинуть запах газа, то от спички подкуриваешь основательно. Со всех сторон. Легко пыхаешь дымком и отводишь огонек, наблюдая за бегущей капелькой влаги по спичке.

А, когда подкуриваешь достаточно дорогую сигариллу, которая отличается приятным видом и запахом, процесс приносит настоящее удовольствие. Будто подкуриваешь толстую, степенную сигару от каминных спичек, сидя перед тем самым камином.

Выпустив облако ароматного дыма, я отхлебнул кислого растворимого кофе из железной кружки, поморщился. Удивительно, как меняются ценности в жизни. Раньше бы я и подумать бы не мог, что стану пить такую гадость. А теперь — хоть бы хны!

Сегодняшнее утро началось с вежливого, но настойчивого стука в дверь. Стучал знакомый хантер. Увидев мою заспанную физиономию, он удивленно спросил:

— А ты не идешь?

— Куда? — поморщился я, больше всего на свете желая проспать до полудня и получить на завтрак настоящий омлет с апельсиновым соком.

Хантер удивился в ответ, потом понял, что я действительно ничего не знаю. Оказывается, что Борзов накануне разослал ребят всех предупредить об утреннем собрании.

— Видимо тебя не было дома, когда приходил посыльный, — недоуменно пояснил хантер. Потом, покосившись на соседские бараки и доску объявлений, вдруг радостно улыбнулся. Даже таинственно подмигнул.

Я не стал опровергать его ошибочные догадки о моей половой жизни. И тем более не стал рассказывать, что посещал штаб Хранителей. Просто быстро нырнул обратно, подхватил куртку и сигареты и выскочил наружу.

Удивительно, но новое собрание в рубке не отличалось от предыдущего. Я ожидал чего угодно: ареста, обвинений со стороны Хранителей, покушения и тайного признания в любви. Чего угодно, но только не полного штиля!

Веселкова хоть и опоздала к началу собрания, но явилась все в той же компании двух девиц. Старший Хранитель церемонно и вежливо извинилась, прошла к давешнему месту на стульях возле стены. Я бы даже подумал, что мне вчерашняя схватка причудилась, если бы не подруги Веселковой. Та, что вчера нетерпеливо звала Арину (она же девица под одеялом), бросила на меня такой испепеляющий взгляд, что я невольно отставил кофе в сторону. Вдруг они уже успели подмешать туда яду?

— Итак, специально для вас, Старший Хранитель, мы повторим, — дружелюбно улыбнулся Борзов.

Было видно, что ночь прошла для генерала весьма плодотворно, раз тот заливается соловьем. Не иначе нашел способ одновременно угодить всем. И хантерам, и Хранителям, и, самое главное, себе.

— Благодарю вас, генерал, — Веселкова была сама любезность.

Что-то мне не понравилось в ее индифферентности к моей персоне, но в следующий миг я уже слушал Борзова. Генерал вновь занял пост около карты, причем было заметно, что там появились новые значки. И вправду работало ночью командование!

— Обработав имеющуюся информацию, мы пришли к выводу, — бодро начал Борзов, и его дальнейшие слова никоим образов не вязались с общей веселостью. — Ни одна из групп хантеров не пройдет такое расстояние до цели!

Словно талантливый актер и провокатор, генерал выдержал паузу. И в тот момент, когда Веселкова набрала в легкие воздуха для подходящей гневной отповеди, быстро сказал:

— Но все-таки есть один шанс.

Арина Веселкова резко захлопнула рот, как будто выброшенная на берег рыба, что жадно хватает воздух. На пухлом лице генерала мелькнуло такое удовлетворение, что поневоле возникла мысль о том, что Борзов репетировал. Да уж, даже в самое сложное время у власть имущих есть момент для мелких уколов друг другу.

— Есть вариант, что для достижения цели нам необходимо, — Борзов сделал паузу и начал загибать пальцы. — Ясная погода. Команда добровольцев, числом превышающая два стандартных звена хантеров. Полный комплект боеприпасов и приличный запас пищи и воды, что автоматически вызывает еще один пункт. А именно — транспортная поддержка. Итого… — генерал покосился на сжатый кулак с манерно оттопыренным мизинцем. — Четыре фактора.