С первого взгляда - [11]

Сойер ошалело смотрел на старика. Путаные библейские истории, толстуха, которая называла его своим маленьким сыном Франсиско, столетняя соблазнительница в алом атласном платье, курица, а теперь этот пьяница, который когда-то скакал стоя.

Определенно – у него горячечный бред. Курица и все эти странные люди – плод его воспаленного воображения.

А может, он сошел с ума? Наверное, когда на него напала пума, он упал, сильно ударился головой и свихнулся!

Боже правый! Он лежит с поврежденным рассудком в чужом доме, населенном воображаемыми безумцами, а где-то рядом бродит свирепая пума...

– Да, – продолжал Макловио, – я объезжал лошадей и даже научил жеребца Сиро подходить на свист. Нас хорошо знали в двух странах. Учти это, Сойер, и хорошенько подумай, прежде чем нас обокрасть или сделать нам что-то плохое! Мы знаменитая банда Кинтана, нас боятся все! Сколько полицейских и охотников за преступниками гонялись за нами, но никто не смог нас поймать! А если ты не веришь, я набью тебе морду и...

– Макловио! – раздался звонкий голос Сафиро. – Что ты здесь делаешь?

Макловио вскочил со стула.

– Я... Он... Тья ушла... И я просто сидел с ним, Сафиро. Хотел... хотел выяснить, кто он такой. Да, я с ним немного поговорил. Ну вот, теперь ты пришла, так что я пойду. Если он посмеет тебе угрожать, зови меня, и я набью ему морду!

Макловио, пошатываясь, вышел из комнаты.

Закрыв за ним дверь, Сафиро поставила у кровати тазик с водой, смочила чистую тряпочку и принялась протирать лицо Сойера, беспокойно поглядывая на дверь. Интересно, что наговорил ему Макловио? Асукар, Тья и Педро тоже заходили сюда, но никто из них не мог выболтать ничего важного.

Это мог сделать только Макловио. Напившись, он становился чересчур болтливым. Удивительно, как такой длинный язык до сих пор держался у него во рту. Когда она застала его у постели Сойера, старик выглядел ужасно виноватым.

Сафиро рассеянно откинула простыню и принялась обтирать мокрой тряпочкой живот мужчины. Погруженная в свои размышления, она не сразу заметила, что Сойер внимательно за ней наблюдает.

Быстро накрыв его простыней, она бросила тряпку в тазик и небрежно провела рукой по волосам.

– Ты проснулся! А я обмывала тебя холодной водой. У тебя лихорадка, ты весь горишь. Я пыталась снять жар.

Голос девушки доносился до Сойера откуда-то издалека.

– Голова... Кажется, я упал и ударился головой. У меня видения, – простонал молодой человек.

«Он совсем сонный, – подумала Сафиро. – Наверное, он даже не почувствовал, как я протирала ему живот».

– Макловио, – сказала она, нагнувшись, – тот человек, который только что был здесь. Что он говорил? Что он хотел?

– Поцеловать, – прошептал Сойер.

– Макловио хотел тебя поцеловать?

«О Господи! У Сойера длинные волосы... Наверное, Макловио спьяну принял его за женщину».

– Старуха, – сказал Сойер, – она пыталась... пыталась поцеловать... Снесла. Снесла на меня яйцо.

– Старуха пыталась тебя поцеловать и снесла на тебя яйцо?

Сафиро нахмурилась. «Сойер бредит», – догадалась она. В бреду люди часто рассказывают свои секреты. Может быть, слова Сойера помогут ей понять, кто он такой.

– Я тебя слушаю, Сойер, говори. Кидай груши. Он закрыл глаза.

– Груши...

– Ну да. Ты ведь американец. Ты знаешь это выражение. Давай же, кидай груши. Расскажи мне все.

Туман обволакивал мысли Сойера. Он никак не мог понять, при чем здесь груши и зачем их надо кидать.

– Сойер, расскажи мне, что у тебя на мозгах. Наконец до него дошло: она хочет знать, что у него на уме.

– Рогатка, – выпалил он первое, что взбрело в голову, – мальчик по имени Франсиско. В красном. Беззубая ведьма была в красном. Но это было... это было не в ковчеге. Он родился в хлеву.

Вслушиваясь в бормотание Сойера, Сафиро поняла, что Тья, Асукар и Педро уже успели с ним пообщаться.

– Дальше, Сойер. Ты слышал что-нибудь еще? Раненый продолжал говорить все, что приходило в голову.

– Кровь. Она сберегла рыболовные крючки. Много крови в доме с... белыми занавесками.

– Кровь?

Монахини говорили, что с ним случилось что-то ужасное. Наверное, сейчас он пытался это вспомнить.

– Кровь в доме? Чей это был дом, твой?

– Он скакал стоя... Хайме умер... Самая грозная... Боятся все.

Сафиро замерла.

– Кого, Сойер Донован? – наконец прошептала она. – Кого все боятся?

Она в ужасе ждала ответа.

Сойер открыл глаза. «Сапфиры, – подумал он. – Ее глаза горят, как огненные сапфиры».

– Банду, – пробормотал он, – банду Кинтана.

Как будто острый кинжал вонзился в сердце Сафиро.

Сойер знает, кто они такие! Теперь есть только один выход. Санта-Мария! Его надо убить!

Глава 3

– Лихорадка прошла, Chiquita, – объявила Тья, – когда он проснется, мы сможем с ним поговорить. Он еще слаб, но бредить больше не будет.

Сафиро смотрела, как Сойер ворочается на кровати. Его лицо, плечи и грудь блестели от пота. Он был таким мокрым, как будто только что вылез из реки.

Человек только начал выздоравливать, а она должна лишить его жизни...

«Но когда, когда это сделать?» – в сотый раз спрашивала себя Сафиро. Решение убить Сойера появилось у нее четыре дня назад. Но в первый день она была занята – снова пыталась построить курятник. Разве можно браться за убийство, когда не все сделано по хозяйству? А курятник до сих пор стоял недостроенным. На другой день она ходила в монастырь. Надо было сообщить монахиням о злополучной встрече Сойера с Марипосой, а заодно опять одолжить у них револьвер Рудольфе. Разумеется, она не стала говорить набожным сестрам, зачем ей понадобилось оружие. Те ее не поняли бы.