С пером и автоматом - [6]
У каждого человека есть самый дорогой уголок на земле — место его рождения. Один появился на свет в столице. Другой родился в Новосибирске, в семье геолога, и мечтает о времени, когда вместо винтовки и военной выкладки взвалит на плечи не менее тяжелый, но такой романтичный рюкзак вечного бродяги — искателя даров земли. Третий, вот тот, что развалился в полузабытьи, с лицом джигита, наверняка родом из высокогорного селения. Он любит мечтать об орлином взлете на Эльбрус, о восхождении на Казбек или просто о прогулке по склонам пятиглавого Бештау, у подножия которого раскинулся Пятигорск.
Чуть поодаль лежит, запрокинув голову, сероглазый паренек, загорелый, с сильными потрескавшимися руками. Он, видать, жил в селе, может быть, даже недалеко от Киева. В одной руке у него какое-то растение, в другой — горсть супесчаника. Он вспоминает о пахоте, о тучных полях пшеницы…
Но все эти люди, собранные войной в это утро на берег великой украинской реки, смотрели на ее правый берег так, словно у каждого там остался клочок родной земли, стонущей под вражеским сапогом.
— До войны я учительствовал, — как бы сам с собой заговорил худой, с темными кругами под глазами солдат. — Детишек учил языку и литературе. Нравится мне это дело. Много книг перечитал. Особенно стихов.
И он на память стал декламировать из Лермонтова:
Учитель вдруг сделал паузу. Ему хотелось знать: слушает кто его или нет.
— Продолжайте, продолжайте, Григорий Петрович. Я тоже люблю стихи, — отозвался командир отделения.
Я незаметно прилег возле усатого украинца. Спать не хотелось. Но сами собой смежились веки. Я лежал в полудреме, прислушиваясь к бойкому и складному говору соседа.
А учитель, чуть приподнявшись и жестикулируя левой, свободной от автомата рукой, продолжал с еще большим вдохновением:
Между моим соседом и учителем лежал якут — житель тайги, потомственный охотник. У него была винтовка с оптическим прицелом. И я невольно подумал; он и здесь «белку бьет в глаз». И тоже, как все собравшиеся на берегу великой реки, слушает стихи и с лютой тоской смотрит на ее правый берег. И ему, советскому воину, видится сейчас одно — высокая, неприступная, как небо над тайгой, темно-рыжая от дождей днепровская круча!
Переплыть Днепр — это еще не все, это полдела, а то и меньше того. Но как забраться на кручу, когда противник будет поливать оттуда горячим свинцом? Поди возьми его там, наверху. Ему удобно: он всех видит, а его увидеть невозможно. Положение явно неравное. К тому же у него надежно подготовлены оборонительные позиции, пристреляны цели, расставлены наблюдатели, обеспечена связь, установлены соответствующие сигналы. Все заранее предусмотрено и организовано. У нас ничего этого пока нет. Вот о чем вольно или невольно думал каждый боец, лежащий на днепровском берегу.
Когда учитель умолк и тоже, видно, задумался о днепровских кручах, к нему тихо, чтобы не помешать беседе, подошел командир батальона Пишулин, высокий худой человек, и с уважением, как обращается ученик к учителю, подал ему печатную листовку, попросил:
— А теперь, Григорий Петрович, прочтите, пожалуйста, еще вот это. Да погромче, чтобы все слышали.
Учитель пробежал глазами первые строки обращения Военного совета Воронежского фронта к воинам киевского направления и, привстав на одно колено, еще более торжественно, чем только что декламировал стихи, стал читать:
— «Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на его западном берегу, древний Киев — столица Украины. Там дети и жены, наши отцы и матери, братья и сестры. Они ждут нас, зовут вперед… Наступил решительный час борьбы. К нам обращены взоры всей страны, всего народа… Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров… Тяжел, но славен был ваш путь…»
Пальцы якута, державшего винтовку с оптическим прицелом, побелели, левый глаз прищурился, словно он уже держал на мушке ненавистного фашиста.
Мой сосед сердито покручивал свой ус.
А кавказец привстал, готовый ринуться в атаку.
— Отдыхать некогда. Надо спешить, пока фриц ничего не разнюхал! — горячо заявил он.
— «Поднимем же свои славные знамена на том берегу Днепра, над родным Киевом!» — торжественно произнес учитель заключительные строки обращения Военного совета.
И вот все на ногах. Раздалась команда, и строй замер. Наступила торжественная минута.
— Дорогие товарищи! Друзья! Перед нами — Днепр, — взволнованно сказал командир батальона. — Кто хочет первым переплыть его, отвлечь на себя огонь гитлеровцев, чтобы обеспечить переправу батальона?..
Глаза гвардейцев сверкали решимостью. Раньше других вперед шагнула неразлучная четверка: гвардии рядовые П. Е. Петухов, В. А. Сысолятин, И. Д. Семенов и В. Н. Иванов.
Герою Великой Отечественной войны, Маршалу Советского Союза Ивану Степановичу Коневу (1897–1973) посвящён новый роман известного писателя Семена Борзунова.
Линия огня… Это не только военный термин, означающий рубеж, с которого стреляют солдаты, постигая армейское мастерство, и не только линия огня, с которой советские бойцы поднимались в атаку и громили фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Линия огня всегда проходила и проходит между нами и нашими идеологическими противниками. На ней ни на один день, ни на один час не смолкают «выстрелы», не утихает борьба. И в первых рядах ее находятся советские журналисты, писатели и многие другие верные бойцы нашей славной Коммунистической партии — солдаты идеологического фронта. Эта важная и острая тема современности лежит в основе книги Семена Борзунова «На линии огня».
Художественно-документальная повесть о Герое Советского Союза Чолпонбае Тулебердиеве, повторившем подвиг Александра Матросова, и очерки о героизме и самоотверженности советских бойцов в годы Великой Отечественной войны. Ряд очерков посвящен работе корреспондентов фронтовых газет — боевых друзей автора, ныне известного военного журналиста и писателя, лауреата литературной премии им. Д. Фурманова и премии московских журналистов.Книга адресуется массовому читателю.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.