С отрога Геликона - [18]

– Ты мне очень нравишься, – ответил Геракл вкрадчивым, едва ли свойственным ему полушепотом. – Но послушай, Эрато, почему же Феспий не сделал все обычным путем, не сыграл свадьбу? Так принято у нас в Фивах по крайней мере.

– У нас тоже. Но мой отец считает, и, по-моему, правильно, что двум молодым сердцам проще сойтись наедине.

Геракл вообразил себя вместе с совершенно незнакомой Эрато на свадебном пиру и решил, что, скорее, она была права. Как бы иначе он оценил ее смелость, которую он никогда не причислял к необходимым женским достоинствам? Он тоже сгорал от вожделения. Сердце его учащенно билось.

На пол упала медная застежка. Следом бесшумно слетела голубая накидка, оголив тонкие плечи Эрато. Она встала со стула, подошла к кровати и нежно приказала:

– Геракл, распусти мне пояс.

– Да-да, конечно, сейчас же…

Геракл торопливо сел на край ложа. От волнения руки не слушались его. Оливковым садом пахло, оказывается, вовсе не с улицы. Все тело Эрато было пропитано этим кружившим Гераклу голову ароматом.

– Не спеши, – успокаивала его девушка, перебирая руками его волосы. Наконец, дело было сделано, и складки платья упали вниз. – Ну вот, теперь я твоя. Встань.

Эрато прижала руки к плечам Геракла, приглашая его подняться. Она посмотрела вниз, а затем ему в глаза.

– Как долго ты собираешься от меня скрываться? – хитро спросила она, выдергивая у него из рук покрывало, которым божественный сын Алкмены все еще пытался прикрыться ниже пояса. Наконец они слились в объятиях и в поцелуе. Геракл пока еще робко ощупывал через платье тело своей возлюбленной. На каждое новое прикосновение оно отвечало пронизывающей дрожью. Дыхание девушки стало неровным. Только теперь Геракл почувствовал, что по-настоящему обладает ею. Он отпустил застежки на ее плечах, и последняя преграда между молодыми телами оказалась на полу.

– Я хочу почувствовать твою силу, Геракл, – сказала Эрато, освобождая свои длинные волосы.

Геракл осторожно поднял ее, подложив руки под бедра и под спину. Стройное молодое тело оказалось для него легким как пушинка. Он раскачивал и кружил ее на руках, а затем уложил на кровать.

– Эрато, милая моя, скажи, что я должен делать?

Ничего не ответив, Эрато уложила Геракла на спину. Она гладила и целовала его шею и покрытую мягким пушком грудь.

– Я смотрю, – сказала она, не прекращая ласк, – ты не слишком сведущ в любви.

Геракл смутился.

– А ты? – спросил он, – Я думал, что ты дева.

Эрато, как казалось Гераклу, вела себя для девы через чур смело.

– А я и есть дева.

– Но если ты дева, откуда ты столько всего знаешь?

– Откуда ты знаешь, что я знаю? – загадочно проговорила Эрато, – Впрочем, ты прав, я действительно многое знаю. Просто… я много думаю об этом. Мне скоро только еще будет шестнадцать лет, а я уже наверное года два как мечтаю о мужчине. Мечтаю и… спрашиваю у женщин.

– Хм.... А я хочу быть очень хорошим воином, и потому все время дома в Фивах отдаю упражнениям. У меня никогда не было времени даже задуматься о любви. Теперь я понимаю, как много я потерял. Я не мог и подумать, что так приятно иметь рядом с собой женщину. Теперь я думаю даже, что любовь – это то, из-за чего стоит воевать.

– Геракл, ты не представляешь, как многого ты еще не знаешь о любви, как многого мы еще не знаем. И всему этому нам предстоит научится вместе с тобой и только с тобой. Ты ведь, я надеюсь, не собираешься еще возвращаться домой?

– Нет, что ты. Домой я боюсь возвращаться, да и теперь без тебя мне вообще идти некуда. Я и не думал, что так быстро можно полюбить женщину и так сильно к ней привязаться.

Они снова поцеловались несколько раз, но этого было уже недостаточно. Их тела влекло к полному соединению. Геракл уже повернул свою возлюбленную на спину. Эрато открылась вся его ласкам, но в какой-то момент все же остановила его.

– Постой, постой, Геракл, – сказала она, тяжело дыша, – подожди. Я хочу рассказать тебе что-то.

– Что же? – спросил нетерпеливо Геракл.

– Ты не думай, я не убегу от тебя. Я уже твоя. Дай мне побыть девой еще немного.

– Так что же ты хочешь мне рассказать?

– Тебе будет интересно. Это о моей семье. Ляг рядом со мной и слушай.

Эрато воссела рядом с его прекрасным и сильным телом. Ее руки ласкали, казалось, еще нежнее прежнего. Геракл закрыл глаза от наслаждения, хотя ему было не менее приятно зрением созерцать груди и гибкий стан еще совсем недавней незнакомки, а теперь казавшейся столь родной и близкой Эрато, дочери кекропийца Феспия.

– Так уж получилось, – начала она, – что из всех богов мой отец всегда больше всех чтил Эрота. Откуда у него особое почтение именно к этому богу, не спрашивай. Он никогда не рассказывал никому из родных. Видно, так было от рождения ему предначертано. Но кроме того, в своем устремлении к Эроту он сошелся со своей супругой Мегамедой. Она не возражала против того, чтобы он завел себе наложниц. Наложниц они выбирали вместе, причем очень тщательно. Они сами ездили на невольничьи рынки и выбирали понравившихся им невинных девушек. Их селили сначала всех в одной комнате, но затем, когда их становилось больше, дом пришлось расширять. Потом им построили еще и отдельную обеденную комнату, и спальню. Днем эти девушки под руководством Мегамеды работали на кухне, а по вечерам становились жрицами Эрота, ублажая в этой самой спальне отца. Причем, мать рассказывала мне, что отец никогда не употреблял по отношению к этим девушкам насилия. Он умел склонить их к связи одними уговорами. Как он их уговаривал, это его тайна. Девушки ведь были все из разных стран. Это сейчас они, конечно, все сносно говорят на нашем языке, но тогда, в юности… Сначала он завоевал уважение у двух-трех первых девушек, которые, видимо, во многом сами убеждали следующих в том, что хозяин ласков и не причинит вреда, а, напротив, доставит радость. Он давал им обжиться в доме несколько недель, а то и месяцев, прежде, чем дерзал посягать на их невинность. Перед соитием он ужинал с девушкой один на один, где ей прислуживали так же, как и хозяйке дома. Был один или два случая, когда отцу, несмотря на все его мастерство, не удавалось добиться благосклонности девушки. Тогда он просто продавал ее в другой дом. Нередко, кстати, отец приходил к наложницам вместе с Мегамедой. Она могла вообще прийти к нему в любое время кроме того, когда он устраивал пир с друзьями… Этим ее положение отличалось от положения наложниц, которых отец видел лишь тогда, когда хотел. Разумеется, у наложниц рождались дети. Мать говорила мне, что однажды отец вынужден был поселить у себя повитуху. До городов от нас, сам знаешь, далеко, а в какой-то момент дети рождались едва ли не каждый месяц. Когда они подросли, для них сделали новую пристройку, где живу сейчас я… Но, это было, вероятно, проклятье: у отца от самых разных женщин рождались исключительно девочки. Потому, я думаю, он так уцепился за тебя. В доме в самом деле не хватает мужчин.