С окраин империи. Хроники нового средневековья - [36]
Многие вспомнят, что в юности им попадались учебники, осуждавшие мастурбацию: в них подробно рассказывалось об организме животных, тягу к мастурбации приписывали даже некоторым рыбам: чтобы оплодотворить икринки, они должны выполнять определенные движения «рядом с самкой или в ее отсутствие», поскольку у несчастных самцов (как становится ясно позднее) нет мужского члена. Среди благороднейших представителей современного католичества – Карло Карретто[275], которого сместили с поста руководителя Католического действия за то, что в начале 50-х, до Ватиканского собора, он велел проводить беседы на «общественные» темы, вызывавшие беспокойство Луиджи Джедды[276] (позднее Карретто постригся в монахи). Так вот, даже Карретто, отличавшийся человечностью и открытостью к проблемам современного католичества, в своей книге «Навстречу завтрашнему дню» (1943), которая на протяжении десятилетия служила пособием по воспитанию юных католиков, посвятил необходимости хранить чистоту страницы, от которых веет XIX столетием: юношеская сексуальность представлена как нарушение, влекущее за собой венерические заболевания и серьезные отклонения в работе нервной системы. Карретто делится подобными наблюдениями: «Как жалко выглядят на улицах города парочки шестнадцатилетних! Как они портят любовь, насколько подвергаются опасности потерять чистоту!» Нечего удивляться, что сегодня для поведения правящего класса, от политиков до судей, характерна сексофобия в духе Блаженного Августина. Традиция, в которой они воспитаны, ставила заповедь «Не прелюбодействуй» превыше всего, именно с ней увязывалось право называться католиком. Главным оказывалось не милосердие, а чистота.
Вероятно, под влиянием лучших идей Карретто в 50-е годы молодежь из Католического действия, которое тогда возглавлял Марио Росси, начала кампанию за «вертикальную специализацию». Речь шла о том, чтобы выстроить организацию не по горизонтальному признаку (т. е. по возрасту), а по вертикальному (студенты, рабочие, крестьяне). Однако дело было не только в принципе построения. Разделение по возрасту влекло за собой всю проблематику перехода от детства к юности, а значит, и заповедь «Не прелюбодействуй» (чистота). Разделение по социальному положению смещало внимание на пятую и седьмую заповеди («Не убий» и «Не укради», связанные с войной, социальной справедливостью, одним словом, с милосердием). В какой-то момент Пий XII почувствовал опасность происходящего и выгнал Марио Росси, что привело к развалу организации (ее бывшие члены позднее вошли во внепарламентские движения, а внутри Церкви – в меньшинства, не желавшие мириться с решениями Собора). Однако семена попали в почву: если присмотреться к педагогике юношеских католических организаций, позднее в ней стало преобладать движение, оставлявшее в тени шестую заповедь. И это объясняет недавний резкий поворот, призыв к дисциплине.
Но почему именно сейчас? Почему Церковь сейчас, когда призывы к сексофобии представляются совершенно непопулярными, вновь настойчиво их повторяет? Заметим, что борьба против абортов не является исчерпывающим объяснением. Можно вести кампанию против абортов в том числе и прежде всего потому, чтобы вернуть сексуальности полную автономию.
Полагаю, дело в том, что Конгрегацию доктрины веры (бывшую Священную канцелярию) посетили две неоригинальные мысли. Во-первых, там вспомнили, что святой Фома Аквинский осуждал прелюбодеяние, ибо «в этом грехе душа подчинена телу, человек в этот миг ни о чем ином помыслить не может». То есть, отправляясь на войну, лучше не думать о занятии любовью, потому что тот, кто занимается любовью, мало думает о войне (как было прекрасно известно хиппи). Этой истины испокон веков придерживались тренеры футбольных команд, а также организаторы революций всех времен и политических направлений. Поэтому призыв к воздержанию, с одной стороны, укрепляет ряды, а с другой – за ним угадывается тайное желание воспитать поколение, очарованное образчиками революционной непримиримости. Следовательно, нынешний призыв означает, что Церковь смыкает ряды, чтобы начать новый крестовый поход против своих врагов. Вторая причина состоит в том, что Церкви, которая понимает, что она теряет почву (все меньше желающих стать церковнослужителями, обычные люди реже ходят на мессу и голосуют за развод), нужно основать призыв к дисциплине на чем-то надежном и мгновенно ощутимом. Пятая и седьмая заповеди потребуют слишком большой траты сил: Церкви придется начать войну против армии и частной собственности. Надежнее взять шестую заповедь: она опирается на неосознанные запреты и бессознательные страхи, понятна всем, не противопоставляет богатых и бедных, позволяет осуществлять ежедневный контроль. Как прекрасно известно йогам и мистикам, дисциплина начинается с контроля над мышцами и дыханием. Чтобы привыкнуть к повиновению, нужно учиться отказывать себе в желаемом, причем отказ должен быть бессмысленным, но даваться трудно. Призыв к сексуальной дисциплине – преддверие политической мобилизации. Отказ от всякого компромисса (в первую очередь от «исторического» компромисса) начинается с тела.
