– Так-то лучше, – с удовлетворением в голосе произнес он и обвел ее долгим, скорее оценивающим, чем сексуальным, взглядом.
– Верни мне резинку, – прошептала она, пылая жарким румянцем.
– Ты именно таким тоном утихомириваешь расшалившихся девочек?
Это замечание она проигнорировала.
– Верни сейчас же.
– Кровь застывает у меня в жилах от страха, – протяжно ответил он, – но все равно я этого не сделаю. Ты намного красивее с распущенными волосами. Больше похожа на ту беспечную, неистовую нимфу, которую я знал когда-то.
– Я вовсе не беспечная и не неистовая, – услышала она собственный голос, зазвеневший близкими слезами, которые она тут же проглотила.
– Возможно, и Дэвиду больше понравится, если ты чуть-чуть распустишь поясок.
– Нечего давать мне советы по поводу моей личной жизни!
Копна темных волос, рассыпавшихся по плечам, приводила ее в замешательство. Какого черта она их не отрезала? Казалось, что то беспечное, легкомысленное создание, которое по уши влюбилось в Доминика Дюваля много лет назад, было крепко-накрепко заперто в комнате на ключ. От того создания остались лишь волосы, шелковым покрывалом спускавшиеся по спине. И отрезать полосы – все равно что выбросить ключ от той двери. Неужто она подсознательно уклонялась от такого поступка?
Этот вопрос вертелся у нее в голове, приводя ее в недоумение, пугая, потому что именно тогда, когда она решила было, что полностью контролирует свою жизнь, ее вдруг заставили в этом усомниться.
– Возможно, в этом случае он будет поменьше бегать за моей сестрой, – спокойно добавил Доминик.
– Ничего он не бегает. Он просто пошел с ней в бар. – Она говорила скороговоркой, непроизвольно выполняя просьбу Джек, поскольку не забыла слова девушки о Дэвиде и об излишней опеке брата.
Но, едва договорив, Кэтрин тут же спохватилась: зачем, собственно, она это делает? Ей вовсе не улыбалось ввязываться в дела этого семейства. Пусть сами решают свои проблемы. А ей лучше держаться от них подальше.
Доминик следил за ней прищуренными, задумчивыми глазами.
– Мне он не показался человеком, действовавшим под давлением.
– Он слишком вежлив, чтобы поднимать шум из-за подобных вещей, – буркнула она едва слышно.
– Это ты себя так успокаиваешь? А что ты скажешь в следующий раз, когда на его пути возникнет очередной соблазн? Что он просто слишком вежлив, чтобы отказаться?
Кэтрин резко отвернулась и пошла к выходу.
– Я еще не закончил, – произнес он из-за ее спины, и она притормозила – на какой-то миг дольше, чем следовало. Вместо того чтобы поскорее сбежать вниз по лестнице, она остановилась, спиной к нему. – Ты незваной явилась в этот дом, преследуя странную цель защитить себя, но в этом не было никакого смысла. Я тебя интересую не больше, чем ты меня, и я это прекрасно осознаю. Понятия не имею, что тебе наговорила моя сестра, но мне лично абсолютно ни к чему удерживать тебя на расстоянии. Зачем? Однажды я уже совершил с тобой ошибку, и я не из тех, кто повторяет свои ошибки.
– Отлично. – Она обернулась к нему. Закинув всю копну волос на одно плечо, она накручивала кончики прядей на пальцы.
– Но если тебя так беспокоит твоя драгоценная гордость, пересмотри свое поведение с этим парнем. Гоняться за ним четыре года – и ради чего? Ты заявляешь, что жизнь у тебя в полном порядке, но, глядя на всю эту историю, я прихожу к выводу, что только отчаяние могло заставить тебя сблизиться с подобным человеком, которому явно нужно не больше, чем дружеский ужин – изредка – да возможность излить душу.
Он сделал пару шагов по направлению к ней, и она со злостью уставилась на него, прислушиваясь, как глухо колотится в груди сердце.
– О, ты во всем разобрался за одну встречу, не так ли? Какая проницательность! Но ты-то сам, разве ты имеешь право читать лекции об отношениях между мужчиной и женщиной? Джек рассказала мне о…
Ее голос упал. Она увидела, как молния ярости исказила его черты.
– Рассказала… о чем?
– Ни о чем.
– Рассказала о моей жене, я правильно понял?
– Извини, – промямлила Кэтрин. – Я не имела права упоминать о твоей жене.
– Да, – ледяным тоном подтвердил он, – не имела. Но раз уж упомянула, так можешь все услышать от меня. Моя женитьба на Франсуазе была ошибкой. Единственное, что из этого брака вышло хорошего, – это Клэр. Франсуаза была наглой, алчной и самовлюбленной.
– Тогда почему ты вообще на ней женился?
– Потому, – мрачно отозвался он, – что она меня возбуждала. Опасность, захватывающая жизнь – это как наркотик, верно? Но, к сожалению, для брака этого недостаточно.
– Это так много для тебя значит? – едва слышно спросила она.
– А что можно предложить взамен? Скуку? Однообразие? Монотонность?
– Ну, разумеется, нет.
– «Ну, разумеется, нет»! – передразнил он. – А уж тебе-то это точно известно, не так ли? Ты сказала, что я не вправе читать лекции на тему отношений, но и ты, я так понимаю, не вправе читать лекции об азах супружества.
– Я вовсе не читала лекции, – пылко возразила Кэтрин. Руки ее упали по бокам, а пальцы сжались в кулаки.
– В твоей жизни было хоть что-то захватывающее с тех пор, как ты уехала из Лондона? – мягко поинтересовался он.
