(С)нежные дни - [10]

На Ольгу он не обижался. Она была права. И, в общем-то, именно той самой сволочью он себя и чувствовал. Раньше надо было расставаться, а не тянуть до праздника. Если ты не хочешь с женщиной встретить Новый год – это о многом говорит.

Конечно, можно позвонить, извиниться, постараться наладить отношения, только зачем? Снова давать напрасные надежды? Ничего хорошего из этого не выйдет. Он будет уезжать в свои командировки, она будет ждать, обижаться и потом высказывать. Все это Вадим уже проходил с другой женщиной. Брак продержался ровно три года. Это при условии, что они друг друга любили. Развод был долгий и мучительный. Хорошо, что детей не успели завести.

Наверное, пора уже смириться с тем, что он одиночка и едва ли найдется женщина, которая согласится принять его кочевой образ жизни. Женщина, которая сможет его полюбить. И которую сможет полюбить он.

Но чем дальше Вадим удалялся от Москвы, тем легче становилось. То ли снежные пейзажи за окном умиротворяли, то ли ожидание встречи с родным домом… только чувство, что правильно он сделал, не оставшись на праздники в столице, крепло с каждым километром, отделявшим его от Москвы. Он понял, что хотел бы увидеть своих соседей, поговорить с Тамарой Ивановной, посидеть с Борисом Ильичом. Сын Марго, наверное, уже совсем вырос. А ее мать, тетя Аня, оставалась деловой и хозяйственной, продолжала давать полезные советы по засолке огурцов и помидоров.

Они всегда жили одним общим домом, одним двором. И, наверное, именно к этому двору и стремился сейчас Вадим. Мы всегда цепляемся за прошлое, когда что-то не ладится в настоящем. Счастливое прошлое нас баюкает, дает укрытие, передышку, пока мы набираемся новых сил, чтобы вновь встретиться с настоящим. Может, и нет сейчас в Вырубке никакого общего дома и общего двора. Жизнь нигде не стоит на месте. Все меняется. Но Тамара Ивановна и Борис Ильич точно есть. А это значит, что есть к кому ехать. В его кочевой жизни это уже немало.

Дорога была загружена, ехать пришлось долго. Казалось, все непременно спешили куда-то попасть тридцать первого, поэтому, когда Вадим остановился у дома, было уже около девяти. А окна в доме темные. Все, кроме квартиры Тамары Ивановны. Значит, все-таки не зря ехал. Посидев немного в салоне автомобиля, Вадим вышел на улицу чтобы открыть ворота.

Сначала просто подергал створки – закрыты. Значит, придется открывать изнутри. Для этого надо было зайти в подъезд дома, пройти его насквозь и выйти через заднюю дверь, которая вела во двор, затем поднять балку, скрепляющую створки ворот. Все это Вадим сделал быстро и как-то привычно. Ноги сами шли, руки сами делали. Мышечная память, не иначе. Ворота поддались легко, несмотря на выпавший снег. Накануне здесь все чистили. Уличные фонари и невыключенные фары автомобиля отбрасывали рассеивающийся свет на дорогу, стену, снег. И мысль в голове была только одна: «Я дома».

Потом хлопнула дверь подъезда, и на дорогу вышел старый человек.

– Борис Ильич! – окликнул его Вадим.

Человек обернулся и первое время щурился, пытаясь разглядеть гостя, а потом с легким сомнением в голосе спросил:

– Вадим?

– Я.

– Вот неожиданность. – Он немного потоптался. – Ты один?

– Один.

– Тогда к нам заходи. Устроим Тамаре Ивановне сюрприз.

Вадим подошел к старику и пожал ему руку. Рука Бориса Ильича оставалась крепкой.

– Как Тамара Ивановна?

– А вот придешь и сам увидишь.

Вадим улыбнулся.

– Тебе помочь?

– Да нет, я только машину поставлю и ворота закрою. Через пять минут буду.

Борис Ильич кивнул:

– Тогда пойду предупрежу. Про гостя.

Когда Вадим вошел в подъезд с пакетами, дверь квартиры была приоткрыта. Его ждали.

– Вот так подарок! – воскликнула стоявшая в коридоре Тамара Ивановна. – Вместо Деда Мороза. Ну давай, разувайся, раздевайся, руки мой и за стол.

Ничего не изменилось. Сколько раз она говорила те же самые слова, когда они вместе с Вовкой, ее сыном, забегали попить воды в детстве. И так приятно было подчиниться сейчас этим хозяйским распоряжениям.

А в комнате ждал накрытый стол, а за столом сидели гости. И начались представления друг другу.

– Это Катерина, твоя теперешняя соседка.

– А где же Морошкины?

– Так они уже год назад как съехали. Дом на той стороне построили и съехали. А квартиру сдали.

– Очень приятно, Катерина.

– А это наш учитель истории Себастьян Петрович.

– Вадим, – и крепкое рукопожатие.

– Катя тоже учитель. А вот посмотри, как вырос наш Паша. Паша, узнаешь дядю Вадима?

– Который капитан дальнего плавания?

– Он самый, – ответил Вадим.

Ольга, сама того не зная, назвала его точно так же, как всегда называла Марго.

«Ты, Вадим, всю жизнь будешь бороздить моря и океаны, – говорила она. – А женщины ждать не любят».

Она оказалась права.

– Где же сама Марго?

– Ой, Вадим, тут такая история приключилась. – Тамара Ивановна пододвинула поближе к гостю салат. – Марго в больнице, а Паша у нас.

Дальше последовал подробный рассказ про аппендицит. Потом все вспомнили про праздник, наполнили бокалы шампанским, и Борис Ильич на правах хозяина дома провозгласил краткий, но емкий тост:

– За уходящий год!

И елка сверкала разноцветными огоньками, и президент по телевизору поздравлял граждан с наступающим Новым годом, и куранты отбивали удары, и снова было шампанское и поздравления. Были рассказы Себастьяна Петровича и Паши про школу, про открытую почти год назад избу-галерею со сказочными картинами и вязаными варежками и носками Тамары Ивановны.