С наступлением темноты - [4]
Вот с шумом перевернулась и, ударившись дном, загрохотала по улице оловянная тарелка, пока, наконец, не остановилась у края высокого тротуара прямо под окном гостиницы Элиота. Он еще больше вытянул шею и увидел темное, похожее на тень существо, массивные очертания которого выплыли из тумана. На несколько секунд снова воцарилась тишина, пока существо это не обнаружило пищу и не принялось пожирать ее.
Собравшись с духом, Элиот Уайлдермен закричал так громко, как только хватило сил, - ему хотелось отпугнуть странное создание. Едва эхо его крика заметалось между домов и, уткнувшись в стоящую в конце улицы церковь, начало затихать, наполняясь с каждым новым отголоском все более и более жалостными и трогательными нотками, как опять наступила тишина. Но лишь на мгновение. Тут же он расслышал шорохи, явно исходящие от ползавших внизу существ - их становилось все больше, - которые приближались по улице, оставляя тарелки со «своей» едой и устремляясь к гостинице миссис Джовит.
В этот самый момент послышалось их дьявольское, омерзительное из-за своего явно нечеловеческого происхождения, наполненное самыми гнусными чувствами похихикивание, в котором словно воедино смешались ненависть, похоть и, столь удивившая Уайлдермена, ненасытная алчность. И так отчетливо обозначились все эти эмоции в слабых, нечетких шорохах, доносившихся снизу, что Элиот почувствовал, как где-то в глубине его сознания начинают подниматься волны лихорадочной паники, а лицо покрывается каплями пота. Выждав момент секундной внутренней борьбы, он издал повторный крик и сам услышал, как сорвался от страха его голос.
Тут же снизу, со стороны основания дома, послышался слабый скрежет, словно какое-то тяжелое тело пытается преодолеть шаткую преграду.
На улице появлялись все новые тени, которые, извиваясь, подкрадывались к гостинице и скреблись о ее стены. Содрогаясь от бившей его неистовой дрожи, Элиот, наконец, понял, зачем нужны были все эти засовы и замки, и почему никто из жителей Херона с наступлением темноты не заговаривал и не покидал своего дома, умышленно создавая вид, будто деревня обезлюдела. Но теперь вся маскировка рухнула - они знали, что он здесь, они услышали его!
Уайлдермен схватил со стола тяжелый фолиант в жесткой обложке и швырнул его вниз, стараясь попасть хотя бы в одного из ползающих существ. И действительно попал - раздался звук, как будто в грязную лужу упал большой камень, сменившийся похрустыванием, словно ломались тонкие, хрупкие кости, попавшие под острые края переплета. И сразу же зловещие шорохи переросли в мощное, нарастающее крещендо отвратительного ликования. Пронзительный вопль, столь же нечеловеческий, как и все остальные звуки, но несущий в себе гнусные отголоски агонии и ужаса, эхом заметался вдоль темной улицы. И все же, несмотря на то, что крик этот мог бы разбудить даже мертвого, ни в одном из окружающих домов не зажегся свет, и никто не выглянул наружу, чтобы хотя бы узнать, в чем дело. Все ставни и двери остались запертыми.
Неожиданно налетевший, хотя почти сразу же угасший порыв слабого ветерка успел чуть разогнать клубы плотного тумана, так что Элиоту удалось получше разглядеть ночных визитеров. На какое-то мгновение ему показалось, что он видит странных животных, какие-то гибриды, но затем понял, что это нечто необычное. Это были не люди, но и не звери, это было что-то совершенно противоестественное, дикое порождение того темного мира, в котором они обитали и из которого пришли сюда. Согбенные, с мощными спинами, тяжело нависавшими над низко опущенными и прижатыми к груди головами, они медленно волочили свои тела, изредка подтягиваясь на тощих, скелетообразных руках за стены домов. Когда чудовища поднимали их, устремляясь ввысь, к лившемуся из комнаты Уайлдермена рассеянному свету, он видел их белесую, лепрозную, покрытую крошащимися струпьями и словно изрытую гниением кожу. Их сужающиеся гангренозными обрубками пальцы медленно и как-то болезненно сжимались и разжимались, покуда налетевшие невесть откуда клубы тумана в очередной раз не поглотили их в своей непроглядной, призрачной мгле.
Вновь полускрытый белесым саваном, Элиот успел заметить, что тени стали сходиться в одном месте, которое с каждой секундой очерчивалось все более отчетливо и ясно. И неожиданно, словно в приступе всепоглощающего, обжигающего страха, он осознал, что именно происходит, - медленно, совсем вяло, но неуклонно они забирались друг на друга, образуя живой бугор, вершина которого тянулась к его окну.
Он швырнул в них еще одну книгу, потом еще и еще, с каждым разом вкладывая в бросок все больше отчаяния и ярости, но, несмотря на то, что тома обрушивались на их вздымавшиеся головы всей своей тяжестью, живой холм продолжал расти. А из самых отдаленных глубин утопавшей в туманной мгле улицы в сторону гостиницы продолжали подползать, волочиться новые тени.
Уайлдермен в панике отпрянул от окна, захлопывая ставни, плотно затворяя рамы, щелкая запорами. Почувствовав внезапный приступ тошноты, он метнулся в угол, где на столике стоял таз с водой, и там его желудок отчаянно вывернуло наизнанку.