С людьми древлего благочестия - [33]
— Истинно? истинно так! — схватился федосеевец. — Вот так-то они и всегда. С ними о деле, а они все на этот пункт. Известно, нам на этом пункте нельзя с ними спорить. Мы царю не сопротивники и всего ему хорошего от Бога желаем, ну, а спорить о чем? Как наши деды молились, так и мы молимся. Мы помянник читаем и за всех, и за врагов даже, а если там есть слово за всех, так, стало, мы и за царя молимся.
— А слово-то «царю нашему» зачем выбросили?
— Ну, да а вы зачем не поете: «благоверного царя нашего», зачем не поете: «твое сохраняя крестом твоим жительство»?
— Это ничего.
— А, ничего! Как вам, так все ничего.
— Мы все же молим.
— И мы молим.
— Позвольте, господа, — вмешивается павловец, — можно таперича ведь и так молиться; вот, например, наша помянная молитва из следованного псалтыря: «Помилуй, Господи, державнаго царя нашего, и его великую царицу, и благородныя их чада, и все сродство, и весь синклит, и вся князи, и боляры, и всех иже во власти сущих, и все воинство. Огради миром державу их, и покори под нозе их всякаго врага и супостата, и глаголи мирная и благая в сердцах их о церкви твоей святой и о всех людях твоих, да и мы (с особенною расстановкою произносит павловец) в тишине их тихое и безмолвное житие поживем во всяком благоверии и честности». Вот и богомоление, — какого еще лучше желать надо?
— Какого желать? — вскрикивает поморец.
— Да, что же-с! И за царя, и за князи, и за боляры…
— Да, что же еще нужно? — вопрошает другой павловец.
— Что? А тропарь!
— Что тропарь, что молитва, все равно.
— Равно! нет не равно.
— Все это равно. Вы-то, вы-то давно стали тропарь петь? Страха ради самаринского его запели, а у нас молитва от сердца, без неволи.
— Нет у нас неволи.
— Что врать!
— Не вру, не вру. Мы на тропаре повиснем, а не уступим вам, — горячо крикнул поморец.
— Ну и вешайтесь.
— И повесимся.
— И вешайтесь.
— И повесимся.
— И вешайтесь.
— Тьфу!..
— Тьфу!..
Оба расплевались. Вот и разговор.
— А вы на крылус женатых зачем пущаете? — среда паузы спрашивает поморца рижанин, Абрам Нефедьев.
— Ну так что ж!
— Вы и уставщика женатого примете.
— Не все равно разве, — и очень примем. Сделай милость.
— Фу ты мерзость! — восклицает рижанин.
— Отчего так мерзость?
— Мерзость!
— Да отчего мерзость? Вы доведите это мне по писанию.
— Мерзость! Лучше пусть Бог знает что. — Рижский раскольник поднялся, выпрямился во весь свой рост, закрыл рукою глаза и, подумав секунду, произнес торжественным тоном: — Лучше не хочу видеть своей моленной, лучше хочу век ее не видать и пропадать как собака, но пусть она не сквернится молитвой женатых. Променял Бога на жену, так не молись с рабом, блюдущим веру. Благодари Бога, что еще видеть молящихся удостоен.
— А за углом хоть пять имей?
— Хоть десять. На то есть покаяние.
Е—в, самый рьяный из здешних федосеевцев, не пришел в это собрание. Он собирался ехать в Вильно заявить свое сочувствие нынешнему генерал-губернатору литовских губерний и сделать пожертвование в пользу войск, а потому, говорят, был очень занят.
— Эх, жаль, — говорит мне на ухо федосеевец, — жаль, Е—ва-то нет.
— Да, очень жаль, — говорю.
— Он это против тропаря-то отлично знает.
— А дело так и ушло.
— Как же будет со школами-то?
— А Бог с ними со всем, — нам что же школы? Не хотят в одно, под один уровень подойти, ну и пусть. Им правительство не даст ничего. Ничего им правительство не даст.
— Это вам еще неизвестно, — замечает федосеевец.
— Не даст, не даст, — вопит поморец.
— А у вас школ не будет.
— И пущай не будет. Нам позволят моленну на Охте, обнесем оградку, поместим старух, да и станем молиться, — вот и все. Что школы, — и без школы можно молиться.
Однако кое-как решились еще попробовать сойтись и поговорить о школах, не касаясь «религиозности», — не вытерпят, опять сцепятся.
А Павел-то хорошо, во сто раз лучше всех нас знает эти нравы. Ему не раз приходилось прать против рожна, и, разумеется, он теперь старается обходить рожны-то эти, а не лезть на них прямо глазами. Отсюда и его лавировка, и его подходы осторожные. Тяжела дорога его между федосеевским изуверством и поморскою слепотою, и он непременно должен ввести новый раскол по учению об антихристе и по отношению к букве писаний, ибо ему нет другого средства идти к весьма очевидной цели: к умягчению нравов, к доставлению большего господства евангельскому учению и наконец к возможному соединению двух главных беспоповщинских толков: федосеевщины и поморства.
А о браке «неразрешимом» он рассуждает как простой человек, всегда склонный противодействовать крайнему мнению крайним, и даже он в своих соображениях очень хорошо поступает, ибо темные люди, каков по преимуществу весь раскол, всегда всего способнее увлекаться крайностями и в минуты борьбы не умеют удержаться на самом удобном пункте. Таков закон истории всех веков и народов, и его бы надо хорошо помнить тем, кто рекомендует обществу ту или ту силу.
Лучше ли павловский неразрешимый брак федосеевского безбрачия? В теории это как кому нравится. По-моему, безбрачная связь с грубым, только чувственным человеком, каких всегда много в неразвитом народе, не обещает никакого счастия ни женщине, ни ее детям. Здесь так же, как и везде: quod licet Jovi, non licet bovi.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В данной брошюре рассматривается история зарождения, становления, упадка, а также особенности доктрины «Муджахидин Хальк» — Организации моджахедов иранского народа (ОМИН).
Известный российский политик и экономист Сергей Глазьев, сделав анализ глобальных политических и экономических изменений последних лет, пришел к выводу: в результате кризиса, охватившего мир, страны Запада, прежде всего США, наращивают свою агрессию по отношению к другим государствам. Вновь на горизонте, как и в середине XX века, маячит угроза еврофашизма, передовым отрядом которого стали украинские националисты. Свой основной удар Запад направил против России. Зачем Америке новая мировая война и возможно ли ее предотвратить? Почему как плацдарм для нее выбрана Украина? Что мы можем противопоставить западной агрессии? Какое будущее ожидает Россию, Украину и весь мир в XXI столетии? Об этом — в новой книге академика Сергея Юрьевича Глазьева.
Эта книга о правовых и общественно-политических реальностях нынешней России. Главной и единственной причиной всех наших самых острых сегодняшних проблем является все та же советская власть, существующая у нас с октября 1917 г. и по сей день, несмотря на все ее внешние видоизменения. Об этом я писал в своих публикациях в журнале «Континент» и в Интернете, на основе чего и была создана эта книга. Там я утверждаю, что правила игры, присущие этой системе власти, основанной на лжи и беззаконии, пронизывают у нас все и вся – «от общих гуманитарных проблем до войны и разведки, от явлений культуры до действий спецназа, от динамики рождаемости до активности флотов».
Документальный очерк об этнодемографическом положении в сельской глубинке Волгоградской области по состоянию на 2003 год: крестьяне уезжают в город, на хуторах доживают старики, место казаков и русских заступают пришлые, беженцы, и вот уже «Светлый лог именуют Урус-Мартаном, а Камышинку — Камыш-аулом»…
Документальный очерк о русской деревне на исходе XX века, которую накрывает уже третий за столетие вал разорения.
Критика книги "Гаррисон Г. Враг у порога: Фантастический роман. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 416 с. - (Серия "Стальная Крыса")".