С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - [31]

– Так скоро лошадьми станем.

– Ничего, зато полезно.

Сейчас-то я к овсянке привык, а помню, в прошлом году однажды опоздал к столу, все уже поели, только Тур доканчивал, и как я посмотрел, что в тарелке, – захотелось, не пробуя, сказать «спасибо». От Тура это, разумеется, не укрылось.

– У вас едят овсянку?

Со вздохом:

– Едят.

– Тоже на завтрак?

– Угу. Только я ее не люблю.

– Почему?

– Жена закармливала меня этой кашей, с тех пор неприятное воспоминание.

– Воспоминания обычно все со временем становятся приятными.

– За исключением этого, – буркнул я и заработал ложкой…

В общем, бедные мы, бедные – но не слишком нас жалейте.

Хоть и побросали кое-что за борт, хоть и кур в этом году не поели вволю из-за плохих примусов – в наших закромах съестного немало и не так уж однообразен наш рацион.

День начинается с посвистыванья – фи-фу-фа-фи-фу – это Карло поднялся раньше всех, погремел на камбузе кастрюлями и сигналит, что кушать подано. Он по доброй воле взял на себя поварские заботы, еще с прошлого плаванья, с начальных его дней, – незабываемо роскошным событием явился тогда первый на «Ра» горячий суп, рисовый, с томатами и курицей. Как мы его поглощали! Как славили Карло! Как, уже наевшись, не имели мужества отвалиться!

Карло – отличный кок, щедрый и изобретательный, и в то же время экономный, у него все идет в дело. Осталось со вчера немного курятины и немного ветчины – призывается присяжный дегустатор-нюхальщик Жорж, он обнюхивает и сортирует – кусок в море, кусок в котел, затем добавляются картошка, свекла, морковь плюс вода, наполовину морская, для экономии, все кипятится – и пожалуйста, готова похлебка, хорошая, наваристая, только картошка впитала запах моря и не совсем свежего мяса.

Есть на «Ра» и другие фирменные блюда. Например, фруктовый суп из концентратов. То есть он суп как суп, иными словами – компот, но вкус у него совершенно особый.

Случилось это, как сейчас помню, девятого июня прошлого года. Мне захотелось пить, я пошел к канистре, отлил из нее в стакан, хлебнул и поперхнулся: вода отдавала кислятиной. Заглянул в канистру, а там – мутная желтоватая жидкость, в которой плавает невесть что. Я – к Карло:

– Откуда вода?!

– А из бурдюка. Плесни, кстати, в кастрюлю, пора ужин варить.

– Карло, никак нельзя, эта вода плохая!

– Почему плохая? Тур велел.

Я побежал к Туру и взволнованно стал объяснять. Он слушал и улыбался снисходительно.

– Это не грязь, а смола, ее использовали древние мореплаватели для консервации. А запах – ерунда, для супа вполне сойдет.

И, представьте, – сошло! Вечером мы с аппетитом уплетали фруктово-смоляную болтушку, просили добавить, и потом, много позже, когда где-нибудь в московской столовой мне приносили компот, приготовленный по строгим сухопутным правилам, чем-то он разочаровывал, чего-то важного в нем, не хватало.

Карло ревнив; он строго следит, чтобы его кухонные прерогативы соблюдались и уважались, помощников на камбузе терпит лишь для черной работы и в то же время не прочь при случае шваркнуть – фигурально говоря – колпак оземь: «Справляйтесь как хотите, а я удаляюсь от дел!»

Иногда, впрочем, он добровольно уступает фартук и поварешку. В прошлом году – четвертого июля, в День независимости США, – честь приготовления ленча была доверена Норману, и тот сотворил такую яичницу, что и сейчас я, бывает, прикидываю, застанет ли нас и нынче четвертое июля в море.

Норман стряпал с огромным удовольствием и старанием – сперва поджарил бекон, затем слил жир, затем слегка бекон подсушил, затем, наконец, бросил на сковородку яйца и священнодействовал еще минут пять, пока мы не принялись понукать Америку от имени всего остального мира.

Но главные переживания наступают, когда в кухмистерство включается Жорж.

Жорж – человек порыва и вдохновения, и никогда не знаешь, чего от него ждать. Какао, сыр, египетская икра – значит, Жорж был не в ударе, что от завтрака требовать – наелись и ладно. Но зато уж если его разберет – тогда начинаются чудеса. Возникают откуда-то пирожки с медом – это на «Ра»-то, посреди океана, на утлой палубе! – или солонина, пахнущая свежим горошком, с гарниром из горошка, пахнущего солониной, и все это побрызгано лимонным соком, назло канонам, вопреки рецептам, кулинарные мэтры переворачиваются в гробах, – а вкусно!

Типичное произведение Жоржа: рисовая каша с томатным соусом и лимоном, туда накрошено черного хлеба и всыпано невероятное количество перца. Попробуйте – только обязательно заешьте финиками и ломтем арбуза, а в случае чего – зовите, я как врач немедленно приду на помощь.

Или еще можно сделать так: выпить, извините, водки, закусить картошкой, тут же перейти к шоколадному пудингу, а потом вернуться к картошке. Данным образом мы в прошлом году отметили пройденные тысячу сто миль, а наутро весь экипаж во главе с капитаном коллективно проспал!

…Кончается обед, за столом – Тур, Норман, я. «Все, – говорю. – Хватит. Достаточно». Тур смеется: «Ну и русский», – и продолжает уплетать курицу. Норман держится еще чуть-чуть и тоже сдается. Тур в одиночестве закрепляет победу, со всех сторон сыплются шутки: «Бедная Ивон, нелегко его прокормить». Тур невозмутим. В Таблице Уровня Аппетита, составленной Жоржем, у него коэффициент 95. У Нормана по той же таблице – 87, у меня – 73 (цифра, как мне кажется, несколько заниженная) – и так далее, по убывающей.