С этим я справлюсь - [8]

В основном говорил старик Холбрук, и, как обычно, у него это выходило похожим на парламентскую речь, но конце концов до меня дошло, что он говорит о том как они довольны моей работой, что я помогла реорганизовать бухгалтерский учет в розничной торговле и что теперь они хотели бы попросить моего совета в реорганизации работы с самой денежной массой. Мне это польстило, но и несколько смутило, поскольку прежде всего им следовало бы спросить Сюзан Клейбоун; а когда через минуту я внезапно подняла глаза и встретила взгляд Марка Ротлэнда, то поняла, что за всем этим стоит он и что пригласили меня сюда тоже по его инициативе.

Я задавала вопросы, выслушивала ответы и вскоре обнаружила, что в правлении были две противоположные точки зрения. Потом изложила свою, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя всегда была за тех, кто против прогресса, – ведь чем больше машин, тем труднее жульничать.

Хотя Донна Уитерби меня предупреждала, меня просто поразила та вежливая враждебность, которая царила среди членов правления. По-видимому, Марк Ротлэнд выступил против Холбруков и Сэма Уорда, Рекс Ньютон-Смит занимал примиренческую позицию, а остальные старались не встревать.

Как только все закончилось, прозвучал звонок на обед и по лестнице затопали спешащие в столовую. Я решила пойти через типографию, пусть толпа немного рассосется. Почти у самых дверей меня перехватил Терри Холбрук.

– Поздравляю, миссис Тейлор.

– С чем?

– Неужели такой умнице, как вы, нужно объяснять?

– Вам следовало пригласить Сюзан Клейбоун, – сказала я. – Это её обидит.

– Так хотели сделать, – ответил Терри. – Но я был решительно против. Я сказал, что у вас ножки лучше.

Я покосилась на него, как оборачиваются на того, кто нарочно наваливается на тебя в автобусе.

– Через год ты станешь главным кассиром, – продолжал он – А ещё через год – страшно представить! Тебе, моя милая, нужны темные очки, чтобы спокойно смотреть на свое блестящее будущее в фирме Ротлэндов.

Мы шли мимо литографических машин, где задержалось несколько рабочих. Теперь я знала почти всех в лицо, а кое-кого и по именам.

– Привет, Джун, – фамильярно бросил Терри одной из девушек. – На той неделе потанцуем?

Джун с другими девушками работала на фальцовочной машине, стеклянная загородка вокруг её высокого стула была сплошь заклеена цветными плакатами с Пэтом Буном, Клифом Ричардом, Элвисом Пресли, Томом Джонсом и Джонни Холидеем.

– Умеешь танцевать? – спросил Терри Холбрук, заметив, на что я смотрю.

– Приходилось, – кивнула я. – Но очень давно.

– Ах, нам так все надоело! – передразнил он. – Том, привет! На кого ставил в субботу?

– Да так, на одну лошадку, – отозвался парень, стирая желтую краску с рук. – Но победил Игл-Стар, поэтому я ничего не взял.

Я вспомнила Игл-Стара. Крупный гнедой жеребец с пятном на морде. Он был в Манчестере, участвовал в ноябрьском стипль-чезе.

Меня привлекали машины, печатающие афиши и плакаты. Краски яркие, каждый цвет наносится отдельно, накладываясь один за другим, пока не заполнится все пространство афиши целиком…

– Интересно? – Терри Холбрук все не отставал. – Это итальянская машина, мы купили её несколько лет назад. «Аурелия». Она работает лучше любой другой.

Думал он совсем о другом и просто пожирал меня взглядом. Цех почти опустел.

Видно, платье оказалось недостаточно бесформенным, – подумала я.

– Почему итальянская?

– А почему нет? Нам предложили десять разных вариантов на выбор. Следующая – немецкая. Скоро мы её заменим. Марк и другие директора просто помешались на новой технике… Тебе не скучно?

– Что?

– Смотреть на машины.

– Нет, почему?

– Как правило, девушек машины не интересуют.

Я краем глаза взглянула на него и впервые заметила на шее довольно крупное родимое пятно. Вот, наверное, почему он отпустил длинные волосы. Хотя все равно, с этой выпяченной нижней губой… В нем чувствовались какое-то озорное коварство.

– Надо было зайти с другой стороны, – сказал Терри. – Там наборный цех, оттуда все начинается.

– Неважно, – отмазнулась я. – Все равно мне пора на обед.

– Что ты думаешь о нашей фирме, дорогая? Я говорю не о работе, а о людях.

Мы остались одни, все здание, казалось, вдруг затихло. У меня возникло ощущение, что Терри что-то затевает, может, хочет обнять меня; поэтому я на всякий случай отошла подальше стала внимательно разглядывать очередную машину.

– Одна большая дружная семья, как любит повторять отец? – не унимался Терри.

– Те, с кем я успела познакомиться, мне понравились.

– Важно выбрать хорошую компанию. Интересно, какую компанию ты предпочитаешь?

Своих намерений он явно не скрывал.

– Прошло всего несколько месяцев, как я потеряла мужа, – осадила я его.

Он притих, взгляд его погас, но я не могла понять, о чем он думает. Потом мне опять попалось на глаза родимое пятно на шее Терри, и неизвестно почему я вдруг почувствовала к нему жалость. нет, без сочувствие к людям я вполне могла бы прожить. До сих пор, насколько я помню, никто не пролил обо мне ни слезинки, так с какой стати мне кого-то жалеть?

Но Терри был не в счет. Наверно, немало пришлось ему вытерпеть насмешек в школе из-за этого пятна, когда мальчишки издевались, а девочки хихикали, и, может, из-за него он обозлился и тоже пошел не по той дорожке.