С.Е.К.Р.Е.Т. - [33]

– Можно? – Я указала на кухонный стул.

Меня так трясло, что было ясно: если не сяду – свалюсь.

– Конечно. Любите гамбо?

Он подхватил ложку и отвернулся к плите, чтобы снова помешать в кастрюле.

– Люблю… Он обалденно вкусный. Вы что, собрались для меня готовить! Не помню, чтобы в моих фантазиях звучала кулинария.

– Так это моя затея, вас угостить. А вы сделаете кое-что для меня, – отозвался он, указывая на меня ложкой.

– Я?

– Вы.

– А разве это не моя фантазия?

– У нас проблема? – осведомился он с такой самонадеянностью, что я ощутила очередной прилив слабости.

Этот мужчина не привык, чтобы ему возражали.

– Вы так и не скажете, как вас зовут? – спросила я, набравшись смелости.

– Рабочее имя у меня другое, а настоящее – Шон.

Он выключил горелку, отошел от плиты и встал рядом, возвышаясь над моим красным стулом. Его волосы были коротко подстрижены. На правом запястье красовался целый набор кожаных браслетов и резиновых напульсников, а также была золотая цепочка, толще и ярче моей. Правда, без подвесок. Я уловила исходивший от него легкий мускусный аромат какой-то дорогой парфюмерии.

Я стиснула зубы. Похоже, его самоуверенность пробудила во мне нечто новое, яростное.

– И все-таки – кто вы такой?

– Это вам пища для размышлений. На потом. Сейчас я буду для вас фантазией на тему секса со знаменитостью. Но это С.Е.К.Р.Е.Т., помните? Имеет силу для обоих – уверен, что вы уже понимаете. Итак, вы принимаете Шаг?

– Вы хотите сказать, что моя фантазия в каком-то смысле и ваша?

– Точно.

– И я должна поверить на слово, что вы знаменитость?

– Правильно.

Его крепкая рука легла на стул меж моих ног, обтянутых шортами для йоги.

– Ладно. Это я понимаю. Но как, черт побери, я могу быть вашей фантазией?

– Кэсси, – ответил он и провел крепким пальцем вверх и вниз по моему бедру. Меня пронзило током, а он смотрел мне в глаза. – Когда человек знаменит, всем хочется оторвать от него кусочек лишь потому, что он знаменит. Вы хотели знаменитость, но не сказали, что эта персона должна быть известна вам. А я согласился при условии, что меня ни хрена не узнают, – присылайте, сказал им, какую-нибудь мамашу-наседку. Слишком занятую детьми, чтобы носить что-то получше футболок и шортов для йоги. Потому что меня тошнит от фанаток. Я понятно выражаюсь?

– Мамаша-наседка. Вот, значит, кто я такая? – Меня разобрал смех, его тоже. – А раньше вы это делали? Я имею в виду С.Е.К.Р.Е.Т.

Он ничего не ответил, подошел к духовке позади меня и что-то проверил:

– Выглядит классно. Кукурузный хлеб.

Он закрыл дверцу и мигом позже оказался у меня за спиной, в нескольких дюймах. Его ладони легли мне на плечи и медленно провели по рукам. Мой пульс участился, когда он мягко завел мои руки за спину и свел их вместе, зажав запястья в кольцо своих пальцев. Я чувствовала, как он дышит мне в ухо.

– Так вы принимаете Шаг, моя маленькая наседка? – спросил он, взявшись другой рукой за резинку и распустив мой конский хвост, так что волосы рассыпались по плечам.

– Да, – выдавила я, прыснув. – Наседка – это фантазия? Кто бы мог подумать.

– Хорошо.

Его губы приблизились к моему уху.

– Хотите узнать, кто я такой?

Я кивнула. Он прошептал свое имя. Рабочее имя, под которым выходил на сцену. Хорошо, что он не видел моего лица, потому что я выкатила глаза. Я не любила хип-хоп, но даже я его знала. Тем временем Шон запустил руки мне под футболку, задрал и снял ее, как паутинку, подался вперед и сквозь обтягивающую майку коснулся ладонями моих грудей.

– Это мы тоже уберем. Руки вверх!

Стянув ее через голову, он отшвырнул майку, после чего взялся за стул, развернул меня лицом к себе и подтянул ближе, так что мои колени оказались между его расставленных ног. Он придерживал мою голову правой рукой, а левой трогал сосок. Потом осторожно ввел большой палец мне в рот, и я инстинктивно присосалась к нему, почувствовав вкус пряностей для супа, и Шон закрыл глаза. Мне понравилось, что он от этого немного поплыл, и я принялась сосать чуть усерднее.

– Держу пари, вы мастерица в этом деле, – заметил он, открыв исполненные неги глаза. – Клянусь, вы любого сведете в могилу своим ротиком.

Я остановилась. До сих пор мои фантазии сводились к тому, чтобы получать удовольствие, а не доставлять его. Сейчас же во мне проснулось сильнейшее желание одаривать, быть щедрой и великодушной, как требовал Шаг, но я не вполне представляла, что делать.

– Хочу вам сделать приятное, – сказала я.

– И что же, Кэсси? – осведомился он и закусил губу, когда мой рот сомкнулся, на сей раз вокруг его указательного пальца.

Задержав его во рту на секунду, я заглянула ему в глаза, а затем со всей отвагой, на какую была способна, ответила:

– Я хочу вас… во рту. Всего.

Воздух застрял у меня в легких, не выходя наружу. Неужели я вправду это сказала? Сказала мужчине, такому известному, что хочу… отсосать у него. Быть не может! Минет я делала только однажды, еще старшеклассницей. Правда, Скотт, когда напивался, приставал ко мне с этим, но получался кошмар. Кончалось все тем, что у меня болела челюсть, а он засыпал. Мне не нравилось. Я боялась, что и на сей раз ничего не выйдет. Но раз я пребывала в сексуальной фантазии со знаменитостью, то пусть она делает то, что ей полагалось: потребует хорошего обслуживания.